этом.
Сейчас правитель встречался с советниками, обсуждая передачу армии. Император ожидал, что Сёнто капитулирует вместе со своей армией, но это было не так. Все названные в списке Императора отправятся с Сёнто: Яку Катта, господин Комавара и все союзники и советники семьи Сёнто. Клятва верности Дому Сёнто никогда не позволила бы им присоединиться к Ямаку. Это уже не маленькая группа, способная быстро передвигаться.
— На востоке светлеет, кузина, — возбужденно проговорила Кицура. — Разве нам не пора отправляться?
Повернувшись на восток, Нисима ничего не увидела.
— У нас еще есть время, Кицу-сум. Будь терпелива.
Слуги суетились, отбирая одежду и другие вещи, складывая все в сундуки и мешки. Многое придется оставить, подумала Нисима, но это не казалось важным. Она беспокоилась о своих придворных, и в памяти всплыл образ Симеко. «Куда она исчезла? — спрашивала себя Нисима. — Я не должна была отпускать ее на тот чумной корабль».
Последнее воспоминание о чумном корабле — когда он проходил вдоль канала к ботаистскому монастырю. Земля там была такая ровная, что казалось, идешь по полю. Паруса натянуты, устрашающий флаг развевается на фоне голубого неба.
— Да защитит ее Ботахара, — прошептала Нисима.
— Кузина?
— Так, бормочу. Пожалуйста, прости меня.
Девушка почувствовала, как Кицура сжала на мгновение ее руку.
Господин Танаки подъехал с двумя факелами, чей свет в темноте и тумане тускло отражался от начищенных доспехов. Откашлявшись, чтобы известить о своем присутствии, Танаки прошептал гвардейцу:
— Дайте сигнал.
Лампы три раза быстро открыли, в ответ сверкнул факел, оставив в воздухе огненную дугу, заметную лишь на небольшом расстоянии.
Они продолжили двигаться вперед. В тумане тени стали приобретать формы: всадники в черном.
— Полковник Яку? Я от Сёнто Мотору, — тихо сказал Танаки.
— Подойдите, господин Танаки.
Сделав шаг, Танаки остановился и посмотрел на мужчину, освещаемого светом факела. На нем был шлем, а лицевая маска висела на шее, открывая лицо. Зеленые глаза оставались в темноте, и Танаки удивило то, что он подумал об этом.
— У меня приказ сопроводить господина Сёнто в расположение Императора, господин Танаки.
Танаки тяжело вздохнул:
— Господин Сёнто уехал со своей семьей и советниками, полковник Яку.
Молчание.
Танаки увидел, как Тадамото потянулся и потрепал гриву своего коня рукой в кожаной перчатке.
— И мой брат Катта?
— Он также отправился с господином Комаварой.
— Понятно. Инструкции моего Императора предельно ясны: если я почувствую предательство, мне надо убить вас и бежать.
Танаки сдержал импульс дотянуться до меча.
— Предательства нет, полковник. Господин Сёнто предупреждал Императора о нашествии несколько месяцев назад. Он сделал все, что в его власти, чтобы подготовить Империю к этой войне. Господина Сёнто проигнорировали. Сейчас он отдал свою армию для защиты Империи. Вы ожидали, что он отдаст и свою жизнь? — Танаки понял, что повысил голос, и произнес последние слова спокойно: — Здесь нет предательства, полковник Яку. Только желание спасти Ва. Я готов передать вам наши отряды, отступить, атаковать или подготовить к битве. Я передам командование кому вы скажете. Не бойтесь, полковник Яку, мы не станем рисковать войной между нашей собственной армией и силами Императора перед лицом варварского нашествия. Я жду ваших приказаний.
Клацанье доспехов, топот лошадей, голоса разносились над пустым полем. Варвары готовились к чему- то.
— Отведите ваших людей вниз к юго-западному склону, постройте их позади расположения императорской армии. Это нужно сделать быстро, господин Танаки, мы намереваемся отступить под покровом утреннего тумана. Мы должны двигаться на юг. Нынешняя позиция — неудобная.
— Потом мы сдадим столицу? Тадамото не ответил.
— Воля Императора, чтобы вы пока сохранили командование армией Сёнто, — сказал он. — Утром мы отправимся на юг. Дальнейшие приказы вам пришлют.
Яку Тадамото повернул лошадь и исчез в темноте. Гвардейцы с факелами тоже быстро скрылись в тумане.
Сёнто опустился на подушки, разложенные на гладкой каменной плите, выступающей на краю холма. На деревьях поблизости развесили лампы. Кажущееся спокойствие прерывалось звуками передвигающейся по равнине армии.
— Добрых новостей не может быть, господин Танаки, — сказал Сёнто спокойным голосом. — Я боялся, что Император выступит на этом поле, и моя армия попадет на бойню. Генерал Ходзё поможет вам в передвижении отрядов, господин Танаки, а потом вы присоединитесь к нам. Надо многое сделать, и пусть Ботахара поможет вам.
Сёнто низко поклонился.
— Господин, я выполняю свой долг не из верности Империи, а по вашему желанию, — произнес господин Танаки, сдерживая эмоции. — Императору не принадлежит даже самая малая часть моей верности. Когда хан одержит победу…
Сёнто поднял руку.
— Когда хан победит, нам придется многое сделать для восстановления Империи. Подбирайте слова осторожно, господин Танаки, даже в этой компании. Император доверяет лишь нескольким.
Танаки на мгновение замер, потом поклонился, прикоснувшись лбом к холодной земле. Отступил на три шага назад, поднялся. Все поклонились ему, когда Танаки повернулся и вышел из освещенного круга.
Сёнто кивнул генералу Ходзё, который поспешил за Танаки, и обратился к управляющему:
— Каму-сум, вы готовы к путешествию? Каму быстро поклонился.
— Все будет готово до рассвета, если нужно, господин Сёнто. Сёнто сдержанно улыбнулся.
Каму поклонился и исчез в темноте так же тихо, как ботаистский монах.
Господин Комавара поклонился. Как и все присутствующие, он был в полном обмундировании, шлем держал под мышкой.
— Могу я взглянуть на мои отряды, господин? Я могу помочь господину Танаки перед тем, как мы отправимся.
Сёнто кивнул.
— Мы должны уйти вскоре после рассвета, господин Комавара. Делайте что можете, но знайте: у нас нет времени ждать.
Как и Танаки, Комавара прикоснулся лбом к земле, прежде чем удалиться.
— Генерал Яку, не сомневаюсь, что вы хотите сделать то же. Яку кивнул.
— Через час после рассвета.
Яку тоже низко поклонился и скрылся в темноте.
Сёнто остался наедине с господином Батто, который, как и господин Танаки, не считался участником бунта Сёнто и мог присоединиться к императорской армии.
Батто Йода низко поклонился и вернулся в прежнее положение — мальчик в доспехах пурпурного цвета, сидящий на коленях.
Он не мальчик, напомнил себе Сёнто. Он прекрасный стратег, жестокий, когда необходимо.
Сёнто кивнул, разрешая говорить.
— Господин, если я могу осмелиться… Никто не ожидает, что вы пойдете на север. Если вы отправитесь
