122.
Худо было старцу короткоостриженому. Ар и двое других лекарей, войдя во палаты, стали покорно подле ложи урского владыки. Раны и язвы, что образовались на его теле, еле давали ему дышать. Подумал было сам, что час его смертный наступил.
Первым вызвался один из лекарей, принявшись ворожить над уром. Прошло какое-то время, и старик почувствовал себя ещё хуже. Тотчас велел отозвать знахаря прочь. То же произошло и со вторым ворожеем. Хотя и имели оба некую силу исцелять людей – было всё напрасно, словно кто-то держал обоих, не давая пустить вход всё своё умение.
Пришла очередь Ара. Он, улыбнувшись, неторопливо подошёл к лиходею, шепнул что-то, приблизившись вплотную, на ухо старцу, и тот, окрикнув слуг и стражей и свого лекаря, всех заставил покинуть опочивальню.
123.
Новые служки Гошара выволокли Симера во двор.
Люди, что сновали тут и там, казалось не обращали никакого внимания на происходящее.
Елирей, один из тех, кто остался подле колесницы огненной во срубе, почуял неладное, да в бега ударился. Был тот славный малый не пойми каких кровей, да все думали, что купеческого рода, али из других каких земель пришлый, но чуять неладное мог за версту. Подивились прочие воины его чудачеству, а через время короткое уж невольными рабами кощея обернулись.
Елирей вырыл землянку на одной из сопок – было далеко видать с высоты. Кормился грибами, ягодами да орехами лесными, так и коротал время, да и забыли о нём вскоре.
Симера посадили посередь двора в оковы глазу невидимые – замкнули руки и ноги, лишь волю его не сломить было. Словно задурманенный, народ местный даже не видел, что перед ними человек томится в неволе. Лишь раз в день приносили съестное – объедки со стола Гошара и его новых слуг. Было надобно кощею измором взять витязя.
Хотелось телом его завладеть человечьим, вытеснив дух его прочь. Но затея не была такой уж простой – силы не хватало злодею и это огорчало его безмерно. Думал, денно и нощно гадал, как ускорить исполнение своего коварного лиходейства.
124.
Меж тем, во землях купеческих мир да процветание шли рука об руку. Были люди счастливы. Горя и страдания не было боле во взорах человечьих.
Велий воевода всё ж тосковал по Мирград-Земле. Был он привязан к Арконе чем-то незримым, словно дух его всё ещё там оставался. Вот одним днём светлым решил направиться во Мирград-Землю домой да разыскать место незаполненное водой – сушу стало быть. Хотелось верить, что найдётся небольшой клочок земли для него в родных краях. Спорить не стали Алеан с Селой, проводили до малого птенца огненного, собрали снеди в дорогу, да полетел воевода из Арконы навстречу своему счастью.
125.
Во Мирград-Земле тем часом в пучине морской не торопливо, по хозяйски, рассматривал скрижали им же самим когда-то составленные, Ар, вернее его половина, наполненная духом светлым – точь-в-точь походившая на него. Объяснить сие было не под силу уму человечьему, неготовому ко знаниям. Был всё ж прост в исполнении тайный способ колдуна да был всякому подвластен, кто утихомирить разум видимый в состоянии.
Ариец взглянул на присутствующих. Арил, который многое ведал и считался мудрецом во Мирград- Земле, был лишь дитя по сравнению с силой, которая наполняла брата царя Вера. Левень и Ирия стояли в некоторой растерянности.
Затем, не произнеся ни слова, дал им понять мудрец истный, чтоб созвали мужей и дев светлых в небольшую залу.
Каждый чтоб присел, где ему удобно.
Взяв одну из скрижалей, немного поразмыслив, гость отложил её в сторону и принялся читать образы на языке арийском, переводя их в грамоту привычную. Ведь не было прежде звуков, лишь мысли управляли всем и вся.
126.
Старец короткоостриженый почувствовал некое облегчение после прикосновения лекаря. Ар видел всё происходящее в царстве подводном во Мирград-Земле и в то же время мыслью прибывал во дворце урского владыки. Выйдя, все до единого стражники и слуги не имели малейшего представления, кто есть этот, с виду неказистый, человечек.
Мысли роем закружились в голове у ура. Встал тот, повинуясь невидимому слову. Страх одолевал сердце лиходея.
Мысли сами собой приходили на ум и не ведал старец – или то его собственное «Я» играет с ним злую шутку, или лекарь недобрый умысел кроет в своих действах.
Дал понять ариец урскому князю, мол, пора де воды во Мирград-Земле осушить да придать ей былую форму вещицами диковинными.
Пытался отмахнуться от наваждения старик да не тут-то было. Как только делал он это, раны и язвы на теле начинали зудеть и кровоточить с огромной силой. Когда вновь думал об иссушении моря бескрайнего, что сотворил, слегка боль проходила и затягивались больные места.
За всё время нахождения лекарь не проронил и слова, кроме одного, что шепнул на ухо старцу. Было то имя матери князя, которого не знал никто.
