которого уж принялись мастера урские. Никто из витязей не помнил как добрался домой, но все пребывали в радости великой. Лишь двое, князь и Елирей, переглянулись, а затем, взоры свои устремили на пояс, где у каждого красовался ремешок ладный, отделанный двумя каменьями дорогими. Ухмыльнулся Симер и кивнул головой товарищу своему – мол, после потолкуем.
Велел князь отправиться двум рослым слугам на поиски ближайшего селения. Остановиться надобно на ночлег. Уж вечерело. День был короток в те поры на Раде-луне.
Елирей всё думал про деву красную думу. Запала она ему в сердце, и платочек, что обронила, был тут же при нём.
Тот словно грел его, напоминая о красавице.
На Буяне меж тем свезли дерева с Земель дальних и ближних. Были уж те, что с плодами, а прочие цветом дивным цвели. И вскоре сады наполнились ароматом, и всякому позволено было зайти туда. Ни врат, ни ограды в том саду не было. Лишь те деревья, что покрупнее да стволы поболее других, закрывали братьев своих меньших от ветра лютого, коли было надобно. Там же в глубине посадили и ягод разных в количестве великом да и тех, что прежде на Мирград-Земле не произрастали – стало быть новые растения причудливые привезли купцы.
Алеан был рад всем преобразованиям. Тосковал немного всё ж по супруге, что была во землях жёлтых княгиней провозглашена. Вспоминал князь деньки на чужбине, где были рядом двое вдали от дел государственных, лишь семейными заботами живя. Незадолго до прибытия понесла Села ребёнка Алеана. Было ей вдвойне тяжело руководить городов новых постройкой, но о том не ведал никто, окромя супругов. Когда дело оставалось за малым, князь буянский кликнул воеводу Велия, что пребывал в те поры в землях ирийских, дабы завершить устройство людей на Буяне да занять его место княжье, покуда тот жену повидать съездит. Но за младенца в чреве и слова не молвил – был уговор с Селой таков.
145.
Трое мудрецов, старцы ветхие на вид, подошли к подножью горы Арат. Спустившись с её вершины, Ар приветствовал гостей, не скрывая улыбки. Не утруждая арийцев долгими речами, усадил всех в небольшой беседке, укрытой листьями вьющегося растения.
– Знаю зачем пожаловали друзья мои. Но не быть мне вашим князем. Лишь словом добрым да советом помочь смогу, а во времена лихие и делом. Княжить двум правителям в Белозёрье суждено. Один из них герой, воин светлый, князь Рады-луны, Симер. Другой же не народился ещё, но быть ему величайшим из правителей. Несёт он в себе воплощение древнее и умён будет не по годам, а до сей поры, пока не появится на свет, быть Белозёрью без правителя.
Тут речи свои прервав, Ар поклонился в пояс старцам и медленно, словно растворяясь в воздухе, исчез с глаз долой. Волю арийца древнего решили донести на совете великом в Белозёрье до всех его жителей.
Долго ли, коротко ли, скоро сказ сказывается да не скоро дело делается. Добрались наконец воины Симера до селения, что близ города лежало стольного на Раде-луне. Люди добрые встречали их хлебом- солью. Было места вдоволь и яств диковинных. И лилась песня рекой, восхваляя доблесть ратную защитников. Но не ведал никто о злобных деяниях Гошара-кощея чудом уцелевшего. Лишь князь Симер да Елирей молча глядели друг другу в очи да сошлись на том, чтоб не упоминать о происшедшем более. Ждала всех жизнь новая.
Подивился правитель лунный рассказам жителей селения того дальнего. Поведали князю, будто старец короткоостриженый усмирился и, во искупление грехов своих супротив рода людского, поспешил возложить на себя строительство и быта обустройство для всех людей светлых, что крова лишились – как на Мирград-Земле, так и на Раде-луне. Смекнул Симер, что хитростью здесь пахнет, да и Елирей был не лыком шит – выстрадал он свою душу чувственную, без ропота нынче встречать мог удары судьбы.
146.
По просьбе друга воевода Велий оседлал птенца малого и за время дюже быстрое очутился на Буяне – стало быть покняжить ему здесь придётся недолго. Веселье любил буйная голова. Хоть и был преклонных лет по нынешним меркам да всё ж крепок телом и силён волею и духом. Жители Буяна радостно встречали временного правителя и друга князя Алеана.
Был Велий ратником и усидеть на месте не мог. Кликнул он добрых молодцев да мастеровых урских, что строить хоромы продолжали на окраинах Буяна в селениях дальних, да повелел состязание устроить.
Посреди площади стольной возвели помост. Собралось народу видимо-невидимо и, как и прежде во времена былые много летов тому назад, выходили люди добрые силой меряться. Уговор был таков – не убивать свого противника да кости и рёбра не ломать. По нраву пришлась многим забава древняя, но было многим не под силу волею меряться с прочими – крепки плотью были оные да вот дух не раз- витым оставался.
147.
В те поры самые Алеан уж подле жены своей вечера проводил, коротая время за чтением рукописей древних, что на пластинах железных были начертаны. А была то книга Семаргла, что давным-давно в дар ему была передана.
Однажды, как стемнело, уложив Селу во почивальню, прибывал князь буянский в раздумьях, перебирая скрижали железные. Вечер был тёплым и вышел на крыльцо владыка острова Буяна. Тут, нежданно-негаданно налетел порыв ветра сильного, что было в диковинку для той стороны, и листок упал со древа недавно посаженного, ударился оземь да обернулся Аром.
Был удивлён Алеан, всё ж глядел во все очи на древнего арийца, зная о его подвигах, и внимал
