клуб. Голая, рука вся в крови! Сейчас ее в госпиталь увезли – швы накладывать.
– А мужика-то поймали? – спросила я.
– Не-а, убежал. По комплекции и по цвету кожи – вроде кореец.
– Ничего удивительного. Тут извращенцев – пруд пруди. Ну, и дела! И как теперь домой ходить и спать там, в одиночестве?! – забеспокоилась я.
– Не знаю, – бледнея все больше, ответила Светка.
Мы решили, что по приходу на квартиры бойфрендов будем отзваниваться друг другу. Конечно, пользы от этого мало, но так все же спокойнее.
Проходили недели.
С Санни я так и не решилась порвать и постепенно решила: будь, что будет.
Контракт у него заканчивался в сентябре, после чего он должен был возвратиться в Америку. Так что у нас оставалось еще месяца три в запасе.
Прошло две недели после нападения «маньяка». Рецидивов не было, и мы немного успокоились, когда случилась новая напасть. Эмигрэшка.
Уж и не знаю, чего именно они хотели добиться, но в этот раз по клубам с проверками они не ходили. Лишь поставили условие: после закрытия клубов у нас было ровно пятнадцать минут, чтобы вернуться домой. Если они встречали кого-то из девочек на улице после часа пятнадцати – без разговоров усаживали в машину и увозили в эмиграционную полицию, столь знакомую мне не понаслышке.
Как вы понимаете, с бойфрендами мы могли встречаться только в клубах и ночевать все оставались в «клубном» доме. Продолжалась подобная канитель где-то неделю, и мы уже порядком устали от этого «строгого режима». Нам, уже привыкшим к комфорту, эта неделя показалась чем-то, вроде тюрьмы.
Однажды мы заметили, что на главной улице больше не видно привычных машин с «мигалками». Мы со Светкой и «Деревней» призадумались. На тот момент только у нас троих были бойфренды и, соответственно, иное место для ночлега. Вот мы и решили разработать план по переброске тел в нужное место дислокации:
– У меня таксист знакомый есть, – задумчиво проговорила «Деревня».
– А толку-то?! Вдруг эмигрэшка все-таки где-то пасет? Они и такси проверяют, – отмела я ее план.
– А я… в багажнике, – не унималась она.
Мы прыснули от смеха, живо представив упитанную Инну, скрючившуюся в маленьком закутке.
– Ну, попробуй, – дали мы добро, отсмеявшись.
Инна позвонила таксисту, «ласточкой» нырнула в багажник и была такова. До сих пор я вспоминаю этот ее «нырок» с улыбкой.
– А нам только через «Помойку» можно.
– Ага. Да и то – опасно, – уточнила Света.
Но мы все-таки решили рискнуть, тем более что патрульных машин по-прежнему нигде не было видно.
Дороги к нашему с Санни дому было две. Одна – главная – проходила через остановку в самом центре тауна. Вторая вела через свалку (между собой – «Помойка») и начиналась с дыры в стене, которая окружала весь таун. Ею-то мы и решили воспользоваться.
Кстати, стена, окружавшая таун, стояла там не просто так. Лет тридцать тому назад «Америка-таун» был не чем иным, как самой что ни на есть пресловутой тюрьмой. И домики тамошние потому так и напоминали казармы, что когда-то ими и являлись.
Мы со Светкой дождались трех часов ночи, оделись как можно неприметнее: джинсы, кепки, футболки; и двинулись в путь.
До «Помойки» добрались быстро и без приключений. Там попрощались: идти нам было в разные стороны.
Места подле «Помойной» дороги темные, а освещение – плохое. Пройдя сквозь дыру в стене, мне предстояло сделать еще один выбор: идти по дороге, огибающей таун, или идти вдоль домов, понастроенных прямо у рисовых полей. Свете было проще: к дому Майкла вело множество тропинок – выбирай любую.
Я спустилась к дороге и огляделась: никого. Вдоль дороги росли высокие кустарники, а под ними, на склоне, стояли дома. Я шла по возвышенности.
Сделав очередной поворот, в ужасе обмерла: впереди на дороге расположилась машина с «мигалками», и я ясно видела, что возле нее стоят две русские девушки, а рядом с ними – корейцы в форме. Я же оказалась прямо перед ними, расцвеченная проблесками «мигалки» как новогодняя елка!
«Допрыгалась, блин», – подумала я обреченно. Жизнь пронеслась перед глазами, колени подкосились,… ну и все такое, что принято чувствовать в подобных ситуациях.
Простояла я так секунду, может две, хотя это время показалось мне вечностью. Наконец я поняла, что меня пока не заметили. Такой же «ласточкой», что и «Деревня» пятью минутами ранее, я нырнула в кусты, сметая по пути полынь и шиповник, и затаила дыхание.
Погони вроде бы не слышно. На всякий случай я отползла ниже, поближе к домам.
Тут так некстати залаяла собака. Я продвинулась левее. Застыла.
Спустя минут десять по мне заползали букашки, руки зачесались от порезов шиповником, и нестерпимо захотелось чихнуть. Было жутко неудобно, но вылезать я боялась.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я решилась выползти на разведку. Припав к земле, как уж, и «проскользнув» на середину дороги, я посмотрела в сторону, где ранее была полицейская машина. Теперь ее не было. Так же, ползком, я нырнула обратно в заросли.
Сейчас, вспоминая свои «поползновения», я не могу даже представить, чтобы я решилась повторить подобное.
Лара Крофт в тот момент мне и в подметки не годилась! Так ползать по земле, как тогда смогла я, способен только рожденный ползать!
Ага, вот примерно так я себя в тот момент и чувствовала: гадом ползучим!
«Да уж, действительно, мозгов – как у ящерицы! Как у таракана последнего!» – ругала я себя, на чем свет стоит. – «И зачем я только поперлась сюда?! Сидела бы себе у „мамы“ и не высовывалась, так нет же – комфорта ей, видишь ли, захотелось!»
В общем, ползком, перекатами, прыжками да бросками я добралась до нашей с Санни квартиры.
Отдышавшись и едва уняв бегущее от полиции сердце, я позвонила бойфренду:
– М-м-меня чуть это… полиция, – заикаясь, начала я.
– Ты где? – заволновался Санни. Он уже знал о моей депортации, а потому его беспокойство было понятно.
– Дома у нас. Эмигрэшка на дороге караулила. По-моему, двух девчонок русских арестовали. Я кое-как до дому добралась.
– Успокойся. Свет пока не включай. Тебя кто-нибудь видел?
– Н-нет, не видел. Какой свет?! Я дышать-то громко боюсь!
– Покури, – разрешил он, что вообще-то было немыслимо. Он не курил и привычку мою активно не одобрял. Но видимо мое состояние понял и решил, что сигарета мне поможет лучше всяких слов. – И выпей рюмку чего-нибудь. Не бойся, все будет нормально! В квартиру они не имеют права заходить. Они и в гостиничный номер-то права не имели заглядывать. Не будь твой Джейсон идиотом, просто бы дверь не открывал, и все бы обошлось. Так что не волнуйся. Дома ты в безопасности, – успокаивал меня он.
Он долго говорил еще что-то, пытаясь хоть как-то подбодрить, потом пообещал скоро приехать и мы попрощались. Я тихонько доползла до холодильника, налила себе полстакана виски и разом выпила.
После разговора я немного расслабилась, но свет все же не включала и периодически выглядывала тайком в окно, надеясь никого там не увидеть.
От виски кровь снова потекла по венам, я улеглась на пол и закурила:
«Нет, ну это же надо, опять чуть не вляпалась! Господи, ну сколько можно тебя просить? ДАЙ МОЗГОВ!» – взывала я в отчаянии.
До самого утра свет я так и не включила.
С первыми лучами выглянула в окно: над полями расстилался густой утренний туман, кругом стояла полнейшая тишина. Вдруг послышался робкий стук в дверь.
