не вернулись.
– Тем более, мы должны идти, – мрачно произнес я. – Эти люди – наши ученики. Раз уж они не справились… настал наш черед. Только нам нужно все разузнать, как следует.
Старуха оказалась бесценным кладезем сведений. Вот только сведения эти мало чем могли нам помочь. Судите сами: Город воздвигся сразу, сам собой, и отчего-то все окрестные жители ощутили неодолимое желание войти в него. И вошли, благо городские ворота открыты.
– Открыты? – невольно переспросил я.
– Открыты, – подтвердила старуха. – Настежь. Всегда открыты. Это самое страшное и есть. Я ведь поначалу подходила к воротам, звала. И не слышит никто.
– А что… там? – поежившись спросила Ахатани.
– Веселятся, – кратко ответила старуха. – Пляшут. Пируют. Всяко…
– А тебе самой не хотелось? – спросила Халлис.
– А кто бы тогда за ним присмотрел? – и старуха указала на младенца, мирно спящего в объятиях Ахатани.
Похоже, старушке на ребеночка этого просто молиться следует. Хотя… родителей он не смог спасти. Очень уж им хотелось войти в Город. И не мне их винить. Я уже начинал ощущать безумное желание войти в открытые ворота. Только мой опыт подсказывал мне, что желание слишком мучительно остро, чтобы быть настоящим, а пиры и пляски рисуются моему воображению слишком привлекательными, чтобы не насторожиться. Я ведь и вообще не любитель шумного застолья. Не приучен Гимаром к излишествам. Гимар… ох, как пригодился бы нам его совет! Но мы не можем терять времени, отправляя Халлис или Ахатани к Повелителю Мертвых. Слишком большой крюк пришлось бы делать. От эльфийской границы до Города ближе.
Трапеза окончилась, мы встали. Халлис помогла старухе надеть сумку. Ахатани передала ей младенца и поцеловала в худую щеку.
– Все будет хорошо, – сказала она.
Хотел бы и я иметь уверенность в том, что все будет хорошо.
Несмотря на усталость, дорога до Города оказалась на удивление легкой. Подавленное настроение взмыло до небес, колотье в боку отпустило, натруженные ноги готовы были пуститься в пляс. Мы перебрасывались легкомысленными шуточками.
Город открылся нашему взору внезапно, как цветок, яркий и ароматный. Сверху, с холма было отлично видно, как в чашечке этого цветка копошатся муравьи и пчелы. Только не один цветок не смог бы вынести такое множество насекомых. И довершая сходство, подобно лепесткам цветка, городские ворота были распахнуты настежь.
– Войдем в одни ворота или в разные? – нарушила очарование минуты Халлис.
– Ммм… по-моему, лучше пойти вместе, – предложила Ахатани.
– А я полагаю, лучше по отдельности, – не согласился Тенах. – Быстрее все успеем осмотреть поодиночке. И потом, если с кем из нас что случится, остальные смогут его выручить… или хотя бы закончить дело.
Интересно, как бы все повернулось, не прими я точку зрения Тенаха?
Мы разделились.
Ахатани пошла к ближайшим воротам, Халлис – к левым, Тенах двинулся направо, а мне пришлось обогнуть городскую стену, чтобы найти четвертые ворота, Впрочем, в том, что я их найду, я не сомневался.
Ворота как ворота. Вот разве что поток теплого ветра, обмахнувший мое лицо, когда я входил.
Хотя я и согласился с Тенахом, одному мне было как-то не по себе. Я все время думал об Ахатани. Пожалуй, мне не стоило оставлять ее одну. Все эти годы, хоть и наполненные опасностями, не поколебали моего спокойствия хотя бы в одном: моя жена и мой сын рядом со мной, и если какая-то опасность вздумает показать им зубы, я всегда успею на помощь. Удивительно, как быстро человек привыкает к подобным вещам. За Тайона я не беспокоился, под присмотром эльфов он в полнейшей безопасности, но вот Ахатани… впервые за долгие годы меня не было рядом с ней. Я, как дурак, оставил ее одну. Мне ее не хватало. Я, как потерянный, бродил по улицам, отмахивался от назойливых соблазнов обступившей меня ярмарки.
Мне хотелось есть и пить, я не прочь был побродить в торговых рядах в поисках красивого ожерелья для Ахатани, и я уже заприметил недурной нож для Тайона. Я чуть было не остановился прицениться и купить его, но снедавшее меня беспокойство гнало меня мимо, мимо лавок, мимо палаток фокусников и шпагоглотателей, мимо певцов и сказителей, мимо торговцев жареными колбасками и сластями, мимо, все ускоряя шаг, пока я не найду свою жену и не удостоверюсь, что с ней все в порядке.
Ахатани я отыскал в пестрой суматохе у карусели. Платье ее еще колыхалось от недавнего веселого кружения, глаза блестели смехом, щеки раскраснелись.
– Прокатимся еще разок? – крикнула она.
В любое другое время я бы с удовольствием прокатился с Ахатани. Я так люблю, с детства люблю тугие объятия встречного воздуха пополам с музыкой. Но меня, признаться, уже подташнивало от голода. С тех пор, как я расстался с доброй половиной своей плоти, ем я больше и чаще. Я был зверски голоден. Карусель на пустой желудок… брр! Нет уж, спасибо.
– Знаешь, давай пойдем поедим, – предложил я.
– Что-то не хочется, – возразила Ахатани, сделав умильную рожицу. – Давай лучше покатаемся. Так весело!
Конечно, мне следовало напомнить ей, что не затем мы пришли сюда, но я испытывал огромное облегчение от того, что мои дурацкие страхи не подтвердились.
