— Вот как?
— В разумных пределах, конечно. Ты ведь луну с неба не потребуешь?
— Любое оружие? Даже такое, какого у меня нет?
— Любое.
— Любую лошадь?
— Зачем любую? Лучшую.
— Любую женщину?
— В пределах разумного. Ты ведь не потребуешь чужую женщину?
— Пожалуй, нет.
— За этим исключением — любую.
Шутка затянулась, подумал Лэй. Пора бы им назвать настоящую цену. Почему Кен валяет дурака с ними вместе?
— Например, тебя? — усмехнулся Кен.
— Безусловно, — спокойно ответила девушка. Лэй икнул, В ее голосе не было и намека на страсть или хотя бы тепло, но не было и того холода, которым обычно веет от подобных сделок.
— В полную мою власть?
— В полную, — подтвердила девушка.
— Да ведь я тебе неприятен.
— Не то слово. Ты мне омерзителен. Но для такого случая я постараюсь полюбить тебя всем сердцем.
Именно, понял Лэй. Она сказала то, что и хотела сказать, спокойно и честно. Она не будет стараться делать вид и изображать чувство. Она постарается полюбить. И это не шутка. Эх, Лэй, старый волк, как же ты раньше не сообразил? Кен вот понял. Потому и обсуждает с ними их невероятные условия. Эти ребятки не шутить приехали. Нужда у них возникла крайняя. Приспичило. Да так, что они готовы целый мир бросить к ногам того, кто им необходим.
— Я согласен, — помолчав, медленно произнес Кен. — Кто бы другой предложил, он бы у меня кровью умылся. Но с сильным партнером приятно работать.
— С умным — тоже, — улыбнулась девушка. — Думаю, ты нам подойдешь.
— Уговор в силе?
— В силе. Месяц отдыха, а дальше — как выйдет. Я от своего слова не отказываюсь. Стэн — тем более.
И тут Лэй едва не завизжал от ужаса. Кен небрежно скомкал бесценный дар, плеснул водой из кувшина и тщательно вытер грязь с лица девушки.
— Когда едем? — спросил он.
— Сейчас, — ответила девушка. — Лошади уже отдохнули.
Когда решено было наконец устроить привал, даже Кен доездился до потемнения в глазах, а об этих двоих и говорить нечего: едва высвободив ноги из стремян, оба просто сползли наземь. Кен пожал плечами, осторожно перешагнул через них, распаковал свои пожитки, оружие и прочие причиндалы и принялся запаливать костерок, внимательно прислушиваясь к разговору этих двоих.
— Что скажешь, Стэн?
— Знаешь, Джой, боюсь, что ты была права.
— Боишься? Ты?
— Понимаешь ведь, что не за себя.
— Еще бы. Тебя ведь никто любить его не просит.
— Да что он к тебе прицепился?
— А он не прицепился. Сначала просто так брякнул, а потом... ну это как раз понятно. Силу почуял. Видать, свою давно не пробовал. Такие, как он, обожают рушить скалы и ломать стены. Просто не могут без этого. Им без этого просто невкусно. Верно, Кен?
— Чистая правда, — усмехнулся Кен. Джой полулежала на расстеленном плаще, на лице ее плескались волны рыжего света, изменяя, искажая: хоть лопни, а не поймешь, что таится за ее шутливой уверенностью. Костер наконец-то занялся, и в его рваных сполохах черты Джой выглядели еще более неправильными и, странное дело, еще более красивыми. Кен глядел как завороженный. Не отводя взгляда, он поворошил горящие ветки и залюбовался новой переменой облика Джой.
— Вот тут ты и ошибся, — хмыкнул Стэн, — Джой только гнется. До предела. И распрямляется прямо тебе в лицо с треском и грохотом — бац! Но она не ломается.
— Почем ты знаешь? — серьезно возразила девушка. — Я себя на излом не пробовала.
— Вот и попробуем, — тихо сказал Кен.
— Прямо сейчас будешь пробовать или как? — Джой приподнялась на локте.
— Или как, конечно. Ты мне ведь что обещала? Совсем другое. Полюбить всем сердцем. Я подожду.
— Ну ты и наглец, — весело удивилась девушка. — Мало тебе сломать; тебе надо, чтоб я сама себя сломала.
— Именно, — охотно согласился Кен. — И по возможности в моем присутствии. Будет на что посмотреть.
— Лучше мне поторопиться. Не то, чую, отольется мне твое ожидание, каждый лишний час.
— Конечно, — спокойно подтвердил Кен, но в глазах его вспыхнуло холодное бешенство. Да что эта девчонка себе позволяет? Чтобы клановая крыса смеялась над ним? С любой другой Кен давно обошелся бы по-свойски, так ведь нахалка того и ждет — жестокости, насилия. Ждет не дождется права презирать его. Ишь чего захотела. Нет, золото мое, этого ты не получишь. Профессионалы не поддаются на такие дешевые провокации.
— Вот только что ты делать станешь, пока я буду влюбляться? Стиснешь зубы и будешь терпеть или другую потребуешь?
— Стисну зубы и буду терпеть. — Кен скорчил уморительную рожу, показывая, как именно он их стиснет.
— Кончайте шутить, — недовольно произнес Стэн. — Спать пора.
— Да с чего ты взял, что он шутит? — поинтересовалась Джой. — Он серьезен, как шакал над тухлятиной. Правда, милый?
— Вот-вот, — кивнул Кен. — Ты, как всегда, права, моя прелесть. Мне ведь обещали — всем сердцем. Разве же сердцем шутят?
— Психи, — убежденно и с чувством заявил Стэн и отвернулся.
Тень от висячего моста весело раскачивалась на волнах: день был ветреный, в ушах так и свистело. Развеселое дерганье тени среди солнечных бликов внизу, в головокружительной глубине, выглядело куда как мило. Сам мост представлял далеко не столь отрадное зрелище. И не в том дело, что под ударами ветра он ходил ходуном, трясся, подрагивал и выкидывал всевозможные коленца. Перила правой стороны недавней бурей снесло напрочь, по левую сторону угрожающе скрипели жуткого вида обломки, на которые и комар не рискнул бы опереться.
— Дурака мы сваляли, — заметил Стэн. — Обрадовались, что буря осталась за спиной. Вот тебе и за спиной! Надо было ехать через Горелые Земли, полдня бы всего и потеряли. А так два дня.
— Не будет двух дней, — возразила Джой. — Не поедем мы через Горелые. Еды у нас нет, воду везти не в чем, лошадей кормить будет нечем, поить — тем более. Изголодаются, начнут тамошнюю травку щипать — ты их удержишь?
— Едва ли. — Стэн мрачно плюнул в пропасть и сосредоточенно проследил полет плевка.
— Слушай, Стэн, а плавать ты умеешь? — поинтересовался Кен.
— Если есть вода, — ощерился Стэн.
Действительно, вода еле покрывала острые камни, кой-где их края вылезали наружу и вокруг них бешено кружились белопенные ореольчики.
— Ладно. — Джой спрыгнула наземь и принялась стреноживать коня. — Придется лошадей
