добычи.
Никто не хотел уступать. Слышалось ворчание и скрежет зубов. Базил понял, что он наблюдает дикий мир Драконьего гнезда. Он нашел свою подругу и детей. И теперь был свободен от них. Драконята останутся с матерью, а он сможет найти других подруг и иметь других детей. Но жить, как они, как дикие животные, он не способен.
Дракону с ломаным хвостом остается довольствоваться лишь тем, что он будет жить в их памяти. Возможно, они даже будут рассказывать своим собственным детям о бескрылом дедушке. Базил подумал, что для драконьего мира такая ситуация вполне обычна. Он сам провел лишь короткое время со своим отцом, большим драконом по имени Кос, умершим, когда Базил был еще совсем юным.
Хвостолом смотрел на малышей, которые пожирали лося. Конечно, надо было заставить их отдать мясо. В конце концов, они дикие. Базил должен был сознаться, что очень рад одному обстоятельству. Ему не придется охотиться, чтобы прокормить их! И вообще они с Пурпурно-Зеленым не могли жить здесь одни, и даже с Релкином все оказалось слишком сложным.
Незадачливый папа съел переднюю ногу и лопатку лося, которые отобрал у Гренер. Бранер все еще скандалил с Пурпурно-Зеленым по поводу раздела его части добычи.
Зеленая дракониха появилась с новой тушей. Она приземлилась и ела отдельно, никому не предлагая разделить с ней лося, который был довольно крупным.
Базил задумался о жизни в легионе. На этот раз он думал об утреннем подъеме, после которого получал гигантскую плошку горячей овсянки, дюжину пшеничных булочек, поджаренный бекон, яичницу из дюжины яиц и несколько буханок свежего хлеба, облитого акхом. Господи, какое богатство запахов у еды, какие вкусовые оттенки у жареного, печеного, вареного, приправленного акхом, и как хорош сам акх!
Дракон-дезертир выбросил из головы эти воспоминания и принялся жевать жилистое лосиное мясо и хрустеть твердыми костями.
Конечно, в жизни легиона была и другая сторона — сражения и риск смерти. Базил был ветераном уже трех кампаний и видел, как большинство его прежних товарищей по Сто девятому эскадрону сожгли на погребальных кострах.
В легионах драконам жилось хорошо, и когда они погибали в сражениях, их сжигали с почестями и славой. И еще долго будут слагать песни о великом Кепабаре, павшем при Оссур Галане. И о Сорике, который умер на горе Красный Дуб. И об элегантной Несесситас, убитой на арене Туммуз Оргмеина.
Жилистый лось был съеден до крошки, но все равно в желудке у Базила урчало. Он потер свой живот, на котором не осталось ни складочки жира.
Может быть, глупый дракон действительно вскоре умрет от голода.
Релкин подбросил в костер веток и вскипятил немного воды. Он вытащил аптечку, протер зонды, вытащил примочки. Затем подошел к Гренер.
Маленькая зеленая дракониха посмотрела на него неуверенно. Инстинктивно она не любила все, что связано с людьми. Но острые рога лося оставили шестидюймовую рану, которая болела все сильнее и сильнее. Все вокруг раны было воспалено, включая мышцы.
Она ничего не сказала, но отошла от парня подальше.
— Ну что ты, дай я обработаю. Если я этого не сделаю, тебе будет хуже. Такая рана, как твоя, может тебя даже убить.
— Убить?
— Рана загнивает от маленьких невидимых существ, которые живут в воздухе. Они портят все, что не защищено кожей. Раз тебе порезали кожу, значит, ты пустила их к себе внутрь. Поэтому раны необходимо всегда очищать. А драконир держит свои инструменты в кипящей воде, перед тем как использовать. Кипящая вода, любое сильное нагревание убивает маленькие существа.
Глаза Гренер от удивления широко раскрылись.
— Откуда ты это знаешь? — прошептала она.
— Это мудрость Кунфшона. Она хорошо известна в Аргонате.
Малышка никак не могла решиться, и тогда Релкин подал знак Базилу. Тот принялся уговаривать дочку. Сначала она ни в какую не соглашалась, но под конец успокоилась и позволяла, чтобы Релкин обработал ее рану. Он предупредил, что при лечении будет неприятно и даже больно. Затем принялся тщательно обрабатывать рану дезинфицирующими тампонами. Малышка, тело которой было ненамного больше человеческого, испустила пронзительное шипение, которое вскоре перешло в свист. Постепенно свист сменился угрожающим рычанием.
— Тихо, тихо, — пробормотал он. — Боль говорит тебе о том, что лечение начало действовать, вот и все.
— Не хочу боли. Хочу отсюда улететь.
— Подожди немножко.
Релкин сделал примочку из протертых листьев подорожника с тимьяном и диким чесноком. Гренер злилась, хотя боль уже уменьшилась.
— Пусть повязка останется еще на два дня, не больше. Потом ты можешь ее сорвать. К этому времени примочка подействует.
Гренер недовольно заворчала. Релкин начал собирать содержимое аптечки. Почувствовав чей-то взгляд, он обернулся. Большая зеленая дракониха уселась позади него и осматривала Гренер.
— Я видела это однажды, когда мой дракон с мечом, твой дракон Базил, бинтовал раны Пурпурно- Зеленому с Кривой горы, после того как они бились из-за меня.
Релкин не совсем был уверен, правильно ли он понял. Его владение языком драконов было далеко от совершенства, да и произношение дикарки весьма отличалось от произношения вивернов.
— Я растер травы, вскипятил их и привязал к ране. Пусть она поносит повязку два дня, и тогда рана хорошо затянется.
Дракониха повернулась к нему, в глазах у нее не было дружелюбия:
— Я разгадала твой замысел. Именно так вы поработили бескрылых вивернов, которые некогда жили дикими на побережье Страны Драконов.
Она заметила что-то в его глазах и торжествующе закивала:
— Да, я многому научилась. Я встречалась с самыми старыми из всех драконов, огненными лордами Мучеля. От них я и узнала историю белых кораблей, которые приплыли и поработили вивернов.
Релкин пожал плечами:
— По правде говоря, я мало разбираюсь в истории. Меня учили только воевать. Я видел так много смертей и мучений, что не могу смотреть ни на одно земное создание, которое бессмысленно страдает. Меня научили помогать драконам, и я использую свои знания.
Она радостно кивнула:
— О, я уверена, что это так. Ты регулярно даешь им пищу. Ты лечишь их синяки и раны. Ты размягчаешь их волю и навязываешь им свою. Таков обычай людей. Они хитры, у них есть дар убеждения и сила умелых рук. Поэтому я ненавижу тебя и боюсь, и больше никогда не вернусь в эту часть мира.
Релкин, не обращая внимания на эту речь, осматривал трещину на подошве правой передней лапы.
— Знаешь, я могу помочь тебе. Я думаю, ты понимаешь, что нуждаешься в моей помощи. Она откинула голову назад:
— Я? Нуждаюсь в помощи человека?
— Трещина у тебя ушла слишком глубоко, чтобы зарасти сама по себе. Через какое-то время она дойдет до мяса и будет болеть. Затем начнется нагноение, и боль станет еще сильнее. Воспаление может охватить всю ногу, и ты ее потеряешь.
Послышалось легкое шипение:
— Во имя дыхания древних, ты хитер.
— Я могу полечить твою лапу и помешать трещине углубляться дальше.
Она молчала. Честно говоря, ее беспокоила эта лапа, трещина на которой появилась во время охоты на горную мышь. У огромной драконихи была слабость к горным мышам, но их было тяжело ловить. Она знала по печальному опыту, насколько болезненной может стать такая трещина. Она знала драконов, которые отгрызали собственные лапы, чтобы не дать воспалению подняться по ноге и убить их.
— Во имя первого дыхания огненного лорда, как ты можешь справиться с этим?
