Импульс тут же угас, и вслед за этим померк свет.
Отвращение к псионическому полю и вместе с тем интерес к новой информации всколыхнули мозг Нумала. Их нынешний контакт с джинном разительно отличался от первого. Погасив луч, он принялся демонтировать структурную решетку псионического организма.
Однако вскоре компьютеры уловили новый импульс, теперь уже с более сложным кодом. За несколько минут напряженной работы им даже не удалось определить примерное назначение импульса, не говоря уже о его расшифровке. На Нумала это произвело сильное впечатление. Учитывая небольшой объем, насыщенность кодовыми знаками была колоссальная.
Он тут же бросился в биолабораторию, чтобы изготовить новый псионический организм и несколько ловцов двуногих. А чтобы обезопасить сосуд от двуногого на время своего отсутствия, создал вокруг него болевое поле при помощи организма другой разновидности: примитивного многоклеточного существа, плавающего в небольшом аквариуме. Нумал привел его в активное состояние, подключив к подпитывающему шлангу.
Услышав грохот, Чоузен начал гадать, что предвещает уход Нумала. Одно было ясно — ему сейчас дорога каждая секунда, действовать нужно не мешкая. Он отправился искать подходящее орудие для осуществления своего плана. Теперь он знал — необходимо разбить сосуд.
В конце концов он наткнулся на робота, нарезающего и спаивающего кабели вдоль толстой стальной трубы. Другие машины, помельче, двигались за ним, наращивая на этот каркас различные муфты и переходники.
Это была машина размерами с? человеческий гроб, с десятью отростками-конечностями. Робот обладал искусственным разумом, по структуре родственным разуму Нумала, однако его зачаточный мозг, сложенный из биочипов, сильно уступал мозгу своего создателя по разветвленности и объему памяти. Чоузен обшарил его, стараясь нащупать точки восприимчивости. Это оказалось нелегко — машина не обладала сознанием в полном смысле этого слова. Она просто выполняла задачи по программе, заложенной в нее роботами- руководителями. Постепенно он нащупал путь к ее кодам и выяснил, что их легко подменить собственным телекинетическим нолем, поскольку эти коды представляли не что иное, как потоки электронов.
Медленно, методом проб и ошибок, он научился программировать робота. Кабели стали ложиться более беспорядочно, а потом работа и вовсе заглохла. Он приказал машине взобраться выше и занять положение прямо над сосудом, а потом отдыхать, ожидая дальнейших инструкций.
Затем Чоузен стал карабкаться вверх по стенке башни, поближе к своему орудию с дистанционным управлением. Он собирался запрограммировать робота на резку после того, как тот займет соответствующую позицию. Вскоре он услышал, как грохочут ролики по стальным колеям, — это возвращался Нумал. Он стал ждать, следя всеми органами чувств за тем, что происходит наверху.
Нумал нейтрализовал организм, генерирующий боевое поле, и заполнил решетку новым псионическим организмом. Одновременно он открыл два контейнера. Из первого, примерно двухметровой длины, он извлек уже полностью сформировавшегося ловца двуногих. Из другого, вполовину короче, выскочили десять ищеек — маленьких крысоподобных существ на многочисленных конечностях с крошечными ступнями- присосками.
Тела их покрывали рецепторы, черепа имели форму бабочки, на крыльях которой среди рядов рецепторных клеток примостились в виде симбионтов псионические организмы. У этих существ не было глаз, только сенсоры на ступнях.
Ищейки тут же с взволнованным визгом бросились врассыпную, стараясь напасть на след Чоузена, их псионические антенны рыскали во всех направлениях в поисках псионических аномалий.
Чоузен почувствовал приближение ищеек и того, кто шел за ними, задолго до того, как оказался в радиусе действия их приборов. Он понял, что нельзя больше оставаться на месте. Сам ловец двуногих тоже передвигался на двух конечностях, у него было четыре руки и трубчатые антенны на голове, придававшие ему сходство с горгоной Медузой.
Чоузен понимал, что физически сопротивляться этой твари, тем более с голыми руками, — бессмысленно. Задействовав блокирующее поле, он тоже ничего не добьется — только выдаст свое местоположение ищейкам, а значит, и самому Нумалу.
Он переполз к ближайшей трубе с черной изоляцией и съехал по ней на дно башни. Ободранные ладони и ноги обожгло болью, но зато он выиграл несколько драгоценных секунд. Ловец двуногих приотстал — он спускался гораздо медленнее.
Вначале все шло довольно гладко. Примерно за час до рассвета первые подразделения фейнов уже просочились в глубокий тыл командос, оставив далеко позади их оборонительные линии. И тут мобильный командный пункт перехватил послание молодого Прауда. Компьютер заглотил короткий всплеск видеоимпульсов, Корделия Фандан вывела их на основной монитор и ахнула.
Лавин Фандан смотрел на экран с ужасом, не в силах поверить своим глазам. Конечно, он знал, что молодой Прауд безумец, и все-таки… Такое могло прийти в голову только чудовищу! При виде гнусных истязаний, которым подвергают его жену, человека, вместе с которым он строил свою жизнь. Лавина едва не вывернуло наизнанку. Никто не значил для него столько, сколько Флер. Разве что погибший сын и две дочери, которые, хвала Создателю, находились теперь в безопасности, в Абзенской долине. От дикого зрелища у него мороз побежал по коже.
Не в силах слушать душераздирающие крики, все, кто был в штабе, зажали уши ладонями. Стоны и возгласы отвращения сопровождались свистом плетки, снова и снова впивающейся в тело Флер.
— Выключите это, — прошептал Лавин, но никто не сдвинулся с места — его подчиненные словно окаменели. Он резко обернулся к Корделии Фандан и закричал:
— Выключите!
А потом вышел из палатки, не замечая ничего вокруг. Оказавшись снаружи, он в изнеможении прислонился к стволу дерева. Бессильная ярость захлестнула его. Лавину захотелось вдруг закричать тому, кто создал эту вселенную и предопределил его жизненный путь:
— Мой сын мертв.., кого еще я должен тебе отдать?.. Что тебе нужно от меня? За что все это?..
Вопросы один за другим всплывали в его сознании, перемежаясь ужасными картинами.
А потом он подумал о Справедливой Фандан и спросил себя: а может быть, над родом Фанданов тяготеет вечное проклятие? Справедливая не раз вмешивалась в естественный ход вещей. Ей пришлось пережить крушение собственных надежд и триумф своих противников. А теперь Лавин пребывает в вечном кошмаре, который порожден ею, узурпировавшей власть внутри семьи два столетия назад.
А интересно, как она бы поступила на его месте? Он на секунду зрительно представил Справедливую Фандан, свою прародительницу. Она познала великое горе и, проживши столетия, умерла, так и не достигнув своих заветных целей. Неужели Фанданы всегда будут в разладе с окружающей их вселенной?
Видеопослание молодого Прауда не нуждалось в комментариях. Лавин — вот кто ему нужен. Прауд хочет, чтобы он пришел к воротам поместья Бутте. Тогда и только тогда Флер Фандан избавится от мучений, и смерть распахнет свои сладкие объятия перед ней самой и перед ее мужем.
Но Флер до сих пор жива! Вот главное, что уяснил для себя Лавин. Он положил ладонь на истертую рукоятку револьвера. Он отправится туда и убьет молодого Прауда, даже если за это придется заплатить собственной жизнью.
В конце пути оказалось, что выбраться из поместья можно только по подземной речке. Армада и ее пятеро спутников нырнули в поток, который, выходя на поверхность у склона горы, становился одним из рукавов реки Улуин. Дыхательных аппаратов у них не было, только фонари. А между тем им предстояло преодолеть несколько длинных тоннелей, в которых нельзя было вынырнуть и отдышаться.
Медленно, но упорно они продвигались вперед, останавливаясь возле отдушин.
Вода была холодная, путь — долгий. И все-таки, проведя под землей двенадцать часов, они выбрались из пещеры с низкими сводами и оказались на склоне горы под ослепительно ярким полуденным солнцем. Повсюду росли молодые джики и кнуко, поляны были усеяны гисельвикой и карликовыми глоб-глобами. Внизу простиралась обширная долина, перерезанная реками Мулд и Улуин, а вдали зеленела гора Титус.
Разведка местности показала, что новых командос поблизости нет. Однако в северном направлении, над лесами, окаймлявшими Тюбетейку, стелился черный дым от костров. А с запада, с военной базы, доносился
