еще некоторое время мерцал свет, и живой труп вел с Кригсброком беседы на старом верно — языке полузабытых времен. Кригсброк знал верио и еще несколько языков, он выучил их в разных военных кампаниях, в дни молодости. Пророк расспрашивал его о нынешнем мире. Ответы всегда приводили Пророка в возбуждение, иногда он начинал невнятно ругаться на другом древнем языке — крэхте. А иногда просто смеялся и задавал новые вопросы.
Ну а потом глаза гасли и тело снова становилось мертвым. То есть оно шевелилось и даже говорило, но жизни в нем не было.
Когда же оно впадало в сон, то и вправду погружалось в смерть. Чтобы пробудить его, Кригсброк вливал в рот трупа черный спирт. Зелье всегда сильно действовало на Пророка. Тело неутолимо хотело пить, и Кригсброк должен был тщательно следить за тем, чтобы оно не отравилось.
— Ты не понимаешь чувств воскресшего человека, — сказал как-то Пророк, — ты не понимаешь жажды, копившейся тысячу лет.
Но Пророк выглядел достаточно живым, чтобы говорить с людьми, а ничего другого от него и не требовалось. Каждый день герольды выходили за стены нового храма сзывать толпу.
И десятки тысяч поднимались и шли слушать Пророка. Они шли под грохот барабанов и собственный вой. В их сердцах была радость, в глазах — огонь. Они шли поклониться Пророку и насладиться его речами.
Спускалась тьма, большие огни зажигались над водой, и он выходил к ним из ночи, купаясь в сиянии двух сфер, светившихся у основания башни. Облачен он был в золотые одежды и стоял на белом ковре. Он поднимал руку, и воцарялась тишина.
Чуть в стороне вспыхивал гигантский костер Кости. Через несколько секунд глухой удар сотрясал ночь и эхом отдавался от отвесных стен храмовой площади.
Огромная толпа приходила в экстаз.
Пророк нес в себе силу и отдавал ее людям. И радость наполняла их сердца.
Когда Пророк замолкал, вой поднимался до небес, страшный вой толпы, мучительно рождавшей легенду о Пророке. Айот Гол Диб, «Тот Кто Должен», пришел в Крэхин, обещая конец их страданиям, конец безумию и рабству.
Слава Айоту Гол Дибу! Слава Величайшему! Слава «Тому Кто Должен»!
Он пришел по белому ковру, высокий, прекрасный, с огнем провидения в огромных темных глазах. Люди замирали от счастья, видя, как он прекрасен. Они пили его слова, как сладкое вино.
И он принес им утешительную весть. Презираемый другими народами Крэхин возвысится наконец и примет на себя правление миром. Слишком долго другие народы обманывали Крэхин. Слишком долго живущие на побережье не допускали Крэхин к богатствам, которых он заслуживает.
С именем Лугада, древнего бога Крэхина, выступят они в поход и понесут весть Пророка. Падите ниц и восславьте Лугада, все остальное запрещено под страхом смерти! И Лугад отдаст весь мир своему возлюбленному Крэхину, час настал!
И он повелел им свергнуть всякое другое правительство и всех других богов, ибо нет никого, кроме Единого Бога Лугада. И он обещал им, что, как только они совершат это, Лугад возрадуется и возвысит их, сделав сильнейшими в мире.
И они привели к нему калек и юродивых, и он излечил их, и сила вошла в них, и встали они, и пошли, и заговорили как разумные, и толпа неистовствовала, и барабаны гремели, и вой поднимался до небес.
И привели к нему преступников, и они выли и вопили, согнувшись в цепях. И приковали их к столбу рядом с Пророком, который осудил их преступления. И он проклял их предательство, их измену, их ересь против Него, «Того Кто Должен». Потом он поднял руки и воцарилась тишина.
И завыли преступники, и тела их перекосились. Крики их перешли в хрип агонии, когда поднялись их ребра и мускулы напряглись и натянулись. И наконец их грудные клетки со звуком, который издает плоть, разрубаемая топором мясника, разорвались, заливая все вокруг кровью, и сердца их оказались в руке у Пророка.
…Толпа обезумела, барабаны захлебнулись в грохоте. Пророк дождался, когда люди станут близки к изнеможению, потом поднял руки и успокоил. Он благословил всех и удалился, исчезнув за темным экраном, который погасил вдруг сияние бриллиантовых сфер у основания башни.
Далеко-далеко, на острове Кости, вспыхнул огромный столб света, и короткий тяжелый удар раздался в теплом сыром воздухе.
Глава 8
Храмовый колокол пробил второй час ночи. Кроме нескольких фонарей на Рыбном рынке и в таверне, огни повсюду были погашены. Город спал. В воротах Драконьего дома часовые клонились к своим пикам. С темного, покрытого облаками неба падал светлый снег.
Со стороны помойки, находящейся через дорогу от стойл Драконьего дома, раздался громкий треск.
Часовые проснулись, поморгали глазами и уставились в темный зев помойного двора, маленькая площадка которого была загромождена отходами из Драконьего дома и других помещений, предназначенными для переработки.
Солдаты, вздрогнув, посмотрели друг на друга. Опять раздался треск. Они снова переглянулись.
— Пойдем-ка лучше посмотрим, Джерс.
— Иди ты. Я тут постою.
— Нет уж, вместе пойдем. Может, это лунатик.
Они снова уставились в снег.
— Идем.
Они с опаской зашагали ко входу на помойку. Джерс нес над головой факел. Напарник, Айродл, шел следом, с пикой наперевес.
Свет факела осветил горы мусора, аккуратно рассортированного и сложенного. Две громадные кошки воззрились из темноты на людей и, быстро шмыгнув в сторону, спрятались за горкой обглоданных костей.
— Это всего лишь кошки, — сказал Джерс.
— Не знаю, — сказал Айродл, — слишком громко для кошек.
Но плотные кучи мусора — грязная солома, перепрелые овощи, строительный сор — безмолвствовали, опровергая его слова.
— Никаких лунатиков, — вздохнул с облегчением Джерс.
— Проклятые кошки.
Все же отнюдь не кошки распугали во дворике крыс. И не лунатики.
Ни Джерс, ни Айродл не заметили высокой массивной фигуры, выскользнувшей из Драконьего дома, пока часовые исследовали помойный двор.
Фигура эта двигалась легким осторожным шагом и быстро выбралась на широкую площадь перед башней Парадов, переходившую в плавный спуск с южной стороны холма, на вершине которого возвышалась Сторожевая башня.
Здесь Базил Хвостолом позволил себе передохнуть. Теперь часовые не могли его видеть. Основной их задачей было не пускать людей в Драконий дом, а не следить за драконами, тем более что виверны редко посещали город, ограничиваясь прогулками невдалеке от Сторожевой башни. Впрочем, Базил не желал особенно вдаваться в проблемы караульных, поскольку сам собирался нарушить один из основных законов Драконьих Корпусов.
Ему, конечно, придется ответить за свое поведение. Но его решимость была непоколебима. Проклятый старина Пурпурно-Зеленый должен съесть рыбу и получить от нее удовольствие. Базил достаточно наслушался причитаний дикого дракона о безвкусной рыбе, которой их кормят месяцами, и уже устал от них. Все остальные — не меньше. Теперь Базилу просто необходимо было что-то с этим сделать.
Он повернул к югу и оказался на Водной улице, извивами петлявшей через Ламонтанское кладбище, прошел Лесопильный переулок до пересечения со Старой Восточной улицей. Здесь он повернул на юго- восток и пошел по гладкому пологому спуску к Восточной бухте, мимо домов преуспевающих торговцев, морских капитанов и тому подобных людей. Ровный ряд белых домов украшали квадратные портики, окруженные оштукатуренными колоннами.
Днем тысячи глаз непрерывно обшаривали улицу, но в этот час некому было наблюдать за двухтонным
