пешеходов то и дело обгоняли запряженные лошадьми телеги.
Сторш был скоплением массивных пяти-шестиэтажных зданий со свинцовыми и черепичными крышами. Этот главный торговый центр герцогства Сторшского раскинулся на широкой излучине Сколы.
Когда наступил вечер, в окнах домов вспыхнули огоньки, на каждом углу зажглись фонари. Эвандер понял, что город, без сомнения, процветает. В Седимо никогда не было такого множества фонарей.
По мощеным улицам путешественники направились к ряду касс компаний почтовых карет, протянувшемуся вдоль деревянного тротуара. Каждой кассе было отведено отдельное здание серого камня. Именно тут Эвандер впервые столкнулся с удивительной предвзятостью, с которой в некоторых районах Эйго относились к маленьким уголи.
Когда Юми с кошельком в руках подошел к кассе, чтобы купить билеты, кассир демонстративно захлопнул окошко.
Несколько клиентов с презрительным фырканьем и злыми ухмылками отступили назад.
— Что, будь оно все проклято, делает здесь это паршивое отродье? — громко пробормотал кто-то в очереди.
Эвандера озадачило подобное отношение, но вскоре удивление сменилось яростью, когда он увидел, что сторшизцы подчеркнуто игнорируют уголи. Добросердечный Юми не заслуживал такого грубого обращения. Местные жители вели себя безобразно. Эвандеру стало стыдно за них.
Юноша протиснулся к соседнему окошку.
— Три билета до Монжона, — произнес он не допускающим возражений тоном.
Кассир вздохнул и протянул юноше три коричневых картонных прямоугольника с кодовыми номерами и черным оттиском «Монж» на обороте.
— Всего с вас шесть серебряных дукатов, или, если есть, монжонская крона.
Юми достал из кошелька шесть небольших серебряных монет, и Эвандер передал их кассиру. Тот настороженно взял деньги, словно что-то заразное.
— Дьявольское серебро, — авторитетно проворчал кто-то.
— Ну, лично я не поеду с дьяволом в одной почтовой карете, — гаркнул другой. — Гхассир, верните-ка мне мои деньги. Я обращусь в другую компанию.
Эвандер сверкнул глазами на говорящих и стремительно прошел мимо. Они с Юми направились обратно к погрузочной станции, где их дожидалась Элсу. Без единого слова она провела мужчин к торговым стойлам, там Юми пару минут поторговался с угрюмого вида крестьянином и продал ему ослов за двенадцать дукатов.
Крестьянин с трудом преодолел искушение обсчитать утоли, а то и избить их, если посмеют пожаловаться, но за спинами карликов стоял высокий молодой парень с суровыми глазами, по виду настоящий боец, явно намеренный вступиться за спутников, и иметь дело с этим здоровяком крестьянину не хотелось.
На обратном пути к станции почтовых карет Элсу и Юми непрерывно болтали на своем языке. Юми явно был чем-то очень доволен, как и широко улыбавшаяся Эвандеру Элсу.
Когда подошла почтовая карета, путешественники заняли места. Почтовые кареты на монжонском направлении были очень большие, в них запрягали пять-шесть пар лошадей. Внутри кареты сиденья размещались в четыре ряда. Когда Юми и Элсу сели, пассажирка — их соседка — вскрикнула и поспешно отодвинулась.
Эвандер сел на ее место, у окна.
— С каких пор этим дьяволам разрешили ездить в почтовых каретах? — возмутился краснолицый, с гигантским носом пассажир в широкополой кожаной шляпе. Он был одет как большинство сторшизцев: в черный хлопчатобумажный костюм, белую рубашку и сапоги до колена.
Эвандер, покраснев от гнева, поднял голову. «С какой стати эти люди так вопиюще грубы?» Юноша собирался задать этот вопрос вслух, когда Юми положил ему руку на плечо.
— Промолчи, и все уляжется само собой, — прошептал маленький уголи.
— Но почему? — возмутился юноша.
— Нам же будет лучше. Потом поймешь. Эвандер удовольствовался тем, что смерил пассажира в широкополой шляпе гневным взглядом. Тот запыхтел, отвернулся и принялся читать небольшую книгу при свете сияющего стеклянного шара, прикрепленного к лацкану пиджака.
Фонарик привел Эвандера в восхищение.
— Это маленький светильник из Монжона, — шепотом объяснил Юми.
Такое наглядное доказательство волшебной силы Монжона произвело на юношу огромное впечатление.
Щелкнул кнут, почтовая карета тронулась с места и покатила по Монжонской столбовой дороге. Вымощенная серыми каменными плитами, дорога поддерживалась в хорошем состоянии, так что путешествие было быстрым и приятным.
Со временем многие пассажиры отложили книги и задремали. Кто-то поглядывал на пейзажи, мелькающие за окном. Карета проезжала по винодельческому району Сколы. По правую сторону на склонах раскинулись огромные виноградные лозы. В низинах слева виноградники перемежались с пшеничными полями и деревнями виноградарей.
В глубине души у Эвандера шевельнулись воспоминания о менее плодородной стране, лежащей подле такой же могучей реки, как Скола. Там тоже выращивали виноград, но на небольших участках, а не на обширных территориях.
Всю ночь и весь день путешественники ехали по хорошей дороге, где легко могли разминуться две широкие кареты. За окнами появлялись и исчезали вдали процветающие города с крутыми черепичными крышами и каменными стенами.
На ночь карета остановилась в живописном винодельческом городке Майнзен с побеленными домиками вокруг базарной площади. Но в гостинице «Рыночная» маленьким уголи вновь пришлось столкнуться с франжианскими предрассудками.
— Для таких, как вы, комнат нет, — оскалился портье. — Дьяволам вход воспрещен.
Эвандер попробовал возмутиться — и оказался в лапах двух охранников, дородных малых с выпирающими животами.
Воткнув локти в эти животы, юноша на время вывел громил из строя. Они отступили.
— Посылайте за констеблями, — рявкнул один из охранников.
— Этому парню полезно немного посидеть в колодках, — поддержал его второй.
— Руки прочь! — яростно крикнул Эвандер. — Я здесь все равно не останусь.
И он вышел, хлопнув дверью.
Некоторое время юноша метался взад-вперед по аллее. Он был слишком зол, чтобы рассуждать разумно. Мало-помалу он успокоился и взял себя в руки. Ему, принцу королевской крови, никогда раньше не доводилось попадать в подобные ситуации. Примириться с происходящим оказалось нелегко.
Юми, с самого начала пытавшийся отговорить Эвандера от попыток найти гостиницу в Майнзене, направился к конюшне. Только там, несмотря на вялые протесты конюхов и угрозы бросить дьяволов в кучу с навозом, путешественникам разрешили устроиться на ночь в пустующем стойле, выстланном чистой соломой.
Супруги развернули сушеное мясо и хлеб, а на взятую у Юми серебряную монету Эвандер купил флягу зля и пирог с луком-пореем и картофелем.
Вернувшись, юноша увидел, что Юми восседает на связке сена и рассматривает расстеленный ковер. На темно-красном фоне выделялись оранжево-черные ромбики, которые складывались в изображения танцующих лошадей.
— Красиво, — заметил Эвандер, сел и отхлебнул эля.
— Это «Ковер девяти лошадей». Когда починят, будет очень волшебный.
Эвандер снова основательно приложился к фляге, наслаждаясь крепким напитком. Им всем троим выдался вчера трудный денек.
Элсу погладила ковер, словно кошку. Неожиданно ковер стал подергиваться и извиваться.
Юноша уставился на флягу у себя в руках. Эль в этих странных местах варили явно крепче, чем на родине.
