кошмарному пауку, кем бы он ни был.
«Свободный Аубинас!» — еще недавно орал он вместе со всеми, но теперь задумался о том, не превращаются ли граждане «свободной» страны в бесправных рабов.
Открылась дверь в еще одну комнату, на сей раз поменьше. Шкафов там не оказалось, зато к стене были прикованы три человекоподобных существа ростом футов семи.
Вексенн заметил, что в глазах их светится почти человеческий разум, но массивные тела отчасти походили на звериные, а из нижней челюсти каждого выступали острые клыки. Присмотревшись получше, Фалтус понял, что их лица смахивают на несколько более очеловеченные морды бьюков.
— Это еще что? — голос Вексенна дрожал.
Чародей с пугающей скоростью заполнял подземелье своими созданиями.
— Бьюколюди. Не правда ли, они великолепны?
— Как?.. — только и смог выдавить магнат.
— Способ несложный, хотя, чтобы найти его, потребовалась упорная работа. Я провел множество экспериментов. Первоначально предполагалось использовать самок вашего вида, но выяснилось, что они недостаточно выносливы.
Вексенн побледнел.
— Пришлось использовать свиней, оленей и лошадей — лучше всего подошли лошади. Эти экземпляры были произведены на свет кобылами из вашей конюшни.
Фалтус в ужасе вытаращил глаза.
— Мои лошади! Драгоценные скакуны, всегда бравшие призы на бегах!
— Да, прекрасные лошади. Представьте себе, половина кобыл выжила после первого помета. Разумеется, мы оплодотворили их снова. Они более кого бы то ни было пригодны для наших целей.
— Но у меня было всего несколько кобыл.
— О, это не страшно. Для разведения бьюколюдей нет необходимости использовать весь репродуктивный аппарат.
— Мои лошади… — бормотал все еще не оправившийся от потрясения Вексенн, — э… а… нельзя ли использовать рогатый скот?
— Рогатый скот тоже годится. Но бьюколюди, рожденные коровами, медлительнее, чем полученные от кобыл.
Вексенна мутило. Племенные кобылы. Прекрасные, грациозные существа — его радость и гордость!
— Я вынужден заявить протест. Вам следовало хотя бы спросить меня, прежде чем ставить опыты на моих лошадях. Это призовые животные!
Лицо Лапсора похолодело. Холодом повеяло и от его слов:
— Конечно, конечно, всегда кто-нибудь чем-нибудь не доволен. Брюзжать да ворчать легче всего. Неужели непонятно, что мы не можем затягивать эксперименты! Нам необходима пехота, способная на поле боя противостоять драконам. В противном случае дело освобождения Аубинаса будет втоптано в грязь.
Вексенн содрогнулся: он был пойман, словно форель на мотыля. Лапсор уже говорил с ним почти как со слугой. А что будет потом, когда это чудовище приберет к рукам аубинасскую армию?
Лапсор как будто прочел его мысли:
— Я вижу, друг мой, что вас тревожит некоторая неопределенность положения. Признаюсь, я и впредь вынужден буду действовать жестко, но поймите и то, что без меня вы падете.
Вексенн глотнул воздуха. Лапсор склонился поближе:
— Дело в том, что нам потребуется множество лошадей и рогатого скота. И огромный запас фуража. Зато тогда мы сможем всего за несколько дней получить несколько тысяч бьюколюдей.
Невероятным усилием воли Вексенн взял себя в руки:
— А почему эти… бьюколюди закованы в цепи?
— О, их ведь тоже необходимо исследовать. Выяснить, например, сколько им требуется еды, каковы пределы их физических возможностей. Быстрота реакции, интеллект — все имеет значение.
— И каковы результаты?
— Разумеется, эти существа не так умны, как люди. Но почти столь же проворны и примерно вдвое сильнее. А вот в беге на длинные дистанции они не слишком хороши. Должен признаться, что выносливость — это их слабое место. Мы уже проверили, насколько способны они владеть оружием. Некоторая медлительность вполне компенсируется огромной силой. Думаю, они смогут прорвать легионный строй.
Вексенн таращился на человекоподобных тварей. Если несколько тысяч таких бестий соединятся с аубинасской армией, имперские войска под Посилой будут разбиты в пух и прах. Только вот кто воспользуется плодами победы — Аубинас или возвысившийся над людьми злобный чародей?
— Великий лорд Лапсор, — вступил в разговор Дирфлинг из Неллина, — могу я спросить, почему вы держите этих людей взаперти в шкафах?
— А, шкафы… — голос Лапсора звучал печально, слов но чародей сожалел, что вынужден сообщить плохую новость. — Поверьте мне, я понимаю, что все это выглядят грустно. Ваша раса отличается особой чувствительностью. Это похвальное качество, возвышающее вас над прочими живыми существами. Но нам необходимо исследовать потенциальные возможности человеческого организма — на тот случай, если потребуется уничтожать крупные популяции.
— Уничтожать людей? — Вексенн был ошеломлен.
А вот Дирфлинг Неллинский — вовсе нет:
— Вы хотите использовать что-то вроде чумы?
— Эпидемия — лучший способ истребить большое количество особей вашего вида.
— Но ведь мы добиваемся только освобождения Аубинаса.
— Разумеется, дорогой мастер Дирфлинг, но враг силен и упорен. Может статься, что нам недостанет сил для захвата Марнери. Тогда мы предложим его жителям сдаться, а если не захотят — заразим город чумой.
Вексенн слушал это с содроганием. Что за кошмар взрастил он в подземельях под Оленьим Чертогом?
Глава сорок пятая
След Лагдален вел на запад, и Лессис шла по этому следу. Точнее сказать, по следу шел Весперн, ибо только его сверхъестественное чутье позволяло улавливать тончайшие эманации. Он ехал впереди вместе с Мирком, сама же Лессис ехала следом, присматривая за запасными лошадьми. На каждого из спутников приходилось по три лошади, К седлам были приторочены вьюки с отборным овсом, что позволяло двигаться сутки напролет, не останавливаясь, чтобы дать коням попастись. Не обращая внимания ни на дождь, ни на ветер, они скакали устойчивой рысью, одолевая милю за милей.
Проехав десять миль, путники переменили коней. Животным дали овса, сдобренного солодом, но немного, ибо переедание могло дурно сказаться на пищеварении. Сама ведьма и мужчины подкрепились соленой треской и вымоченными в воде из придорожного источника солеными огурцами.
Перекусив, они тут же уселись в седла и продолжили путь. Теперь Лессис ехала на Фелисити — маленькой черной кобыле, как нельзя более подходившей для такого путешествия. Лошадь была сильна, резва, покладиста и на удивление вынослива. Создавалось впечатление, что она способна скакать без передышки хоть на край света. К тому же Фелисити отличалась добродушием и — конечно, на свой, лошадиный лад — изрядной сообразительностью.
Кроме этой превосходной лошадки в распоряжении Лессис имелось два чалых мерина, рослых, крепких, но не слишком любивших возить седоков. Не то что Фелисити, которая, по словам давшего ее ведьме банкира Уилиджера, в свое время брала призы на состязаниях.
Было довольно холодно, и Лессис не могла не радоваться тому, что догадалась надеть под навощенную дождевую накидку просторный и теплый жакет кенорского покроя.
Оба чалых бежали в поводу рядом, бок о бок. От их мокрых спин поднимался пар, но кони не выказывали особых признаков усталости.
«Клянусь дыханием! — думала ведьма. — Хоть бы этот проклятый дождь прекратился».
С момента ее прибытия в Марнери дождь лил почти беспрестанно — похоже, так проявлялась чужая магия. Колдовство Изначальной Эры превосходило все, что было достигнуто в последующие времена. В те дни Гелдерен сиял на холме, и светочи Салулы озаряли весь мир.
