ему Повелитель, его эмиссары должны присоединиться к нему здесь.
Луна частично спряталась за серебристыми облаками, но света было достаточно, чтобы разглядеть раскинувшуюся внизу землю, черные складки в море травы. Внезапно появилась рукх-мышь, летящая со стороны Гана на огромных крыльях, она сложила крылья и стремительно приземлилась. Рукх-мышь посмотрела на Хигуля, и в ее глазах сверкнул неприкрытый голод. Но Хигуль не обратил внимания на красные огоньки в глазах чудовища.
Со спины рукх-мыши спустился Мезомастер Гринг.
— Я — Гринг.
— Хигуль.
— Ты был здесь во время встречи?
— Был.
— А теперь ты возвратишься на восток?
— Ты задаешь слишком много вопросов, великий Гринг.
— А как же, ведь ты будешь моим проводником в восточных землях. Мне очень многое надо будет разузнать.
Хигуль подошел ближе к рукх-мыши, которая продолжала разглядывать его голодными глазами.
— Надеюсь, она сегодня уже пообедала.
— Она съела молодого пони час назад в Гане.
— Полагаю, вы это видели своими глазами.
Гринг оставался невозмутимым.
— Вы летали на рукх-мыши раньше?
— Однажды.
— Тогда вы знаете, что надо делать.
Хигуль не обратил внимания на взгляд глаз монстра, вставил ногу в стремя и вскочил на спину рукх- мыши, усевшись в небольшое седло. Мезомастер занял седло перед Хигулем.
Рукх-мышь приподнялась и несколько раз подпрыгнула, прежде чем расправить крылья. Затем она устремился в небо. Хигуль как можно крепче ухватился за шею монстра и старался не смотреть вниз. От яростных взмахов крыльев огромное тело согрелось, устремляясь высоко в небо. Вскоре земля превратилась в огромное серое пятно, маячащее в свете луны где-то далеко на горизонте.
Глава 19
Человеческое лицо исказилось в крике. Глаза вылезли из орбит, череп начал менять форму и превратился во что-то непонятное — поднимающаяся змея, гигантский мотылек, нечто из паутины и ткани, шипящее на него смертью. Он почувствовал, как повернулся, заскользил по земле и увидел дрейф смерти, кучи, россыпи, огромный холм трупов поднимался в небо.
Сама земля испускала печаль, боги лили свои слезы серыми потоками, но смерть победно наступала, возвышаясь на своей бледной кобыле, неся с собой свою косу, чтобы косить людей и складывать их, как колосья, в снопы.
Ему хотелось, чтобы он мог что-то сделать, но он оставался бессильным. Он поднял арбалет. Лицо мужчины исказилось, рот превратился в черный круг, глаза вылезали из орбит, легкие испустили крик. Его имя — Вил, Вил Фаншер.
Релкин подплыл во сне к берегу, заваленному трупами, которые временами уплотнялись течением, двигались с приливом взад и вперед. Океан был серый и маслянистый, небо зловещее. Надо всем витала смерть.
И тут опять появился Вил Фаншер, по-прежнему кричавший, и Релкин снова поднял арбалет. Лицо Фаншера превратилось в мишень, центр ее — его правый вытаращенный глаз. С ноющим чувством в сердце Релкин выстрели.
И проснулся от прикосновения к своим ребрам большого хорошо ухоженного когтя. Кто-то шумно ловил ртом воздух, и через несколько секунд он понял, что это он сам.
— Мальчику опять приснился сон. Сон. Все тот же проклятый сон.. Он все еще преследует его, даже спустя несколько месяцев после того, как кончилась чума.
Они были в Разаке, лесном лагере по дороге в Далхаузи.
Пережив без потерь чуму. Сто девятый был немедленно и поспешно призван к службе. Высшее командование приказало всем относительно свободным войскам отправиться в долину Арго. Они заночевали в этом старом ветхом доме. Стояла ночь, теплая и душная.
— Извини, — он печально покачал головой. — Не знаю, почему меня продолжает преследовать этот сон.
— Мальчик убивал людей много раз и раньше. Это просто еще один человек, которого ты убил. Тебе приказали убивать людей. Это был твой долг. Почему это так мучает тебя?
Безумие. Базил был прав. Дракониры быстро теряют чувство вины от того, что убивают людей. Это слишком часто случалось в их жизни. И все же истеричный бедняга Вил Фаншер каждую ночь терзает его во снах.
— Он не был врагом, понимаешь? Это очень плохо, когда приходится убивать марнерийского жителя.
— Ты это же говорил об аубинасцах. Я понял, что ты хочешь сказать. Но ты же не кричал по ночам из- за аубинасцев.
— Его имя было Вил, а его жена только что умерла, и он потерял голову. Я мог чувствовать его отчаяние, его боль, — Релкин хотел, чтобы дракон его понял. Он чувствовал, что разум этого человека разорван в клочья, разорван горем и лихорадкой.
В сердце понимал его правоту, но он все равно застрелил Вила Фаншера.
— Я изменился. Баз, я не тот, что раньше. Иногда мне кажется, я сам теряю голову.
В темноте послышалось успокаивающее причмокивание.
— Ты не единственный драконир, который делал это. Половина из них убивала, так думает этот дракон.
Релкин устало вздохнул:
— Да. Ну, что ж, в этом нет ничего удивительного.
— Мы скоро опять будем сражаться. Это успокоит твои мысли, если выживешь.
Релкин пожевал нижнюю губу и попробовал отогнать от себя страхи. Он уже не тот, кем был когда-то. В тот великий и ужасный день в Мирчазе у него в сердце что-то сдвинулось. Слишком много силы вошло в него в тот день. Он стоял перед неуязвимыми воротами города Повелителей эльфов. Он поднял руку
— и огонь разнес ворота города на части и низверг династию Повелителей Тетраана.
Как же можно предполагать, что он не изменился после этого.
Его бросило в дрожь, но вовсе не потому, что было холодно.
Чтобы успокоиться, он обратил свои мысли к войне. Дракон был прав, в их ближайшем будущем снова предстоят сражения. Чума ослабила Аргонат. Теперь их враги выйдут в поле, чтобы проверить их силу. Для Падмасы это будет удобным моментом, чтобы возобновить наступление. Оккупировав как Эхохо, так и Тумуз Оргмеин войсками Легионов, Аргонат чрезмерно растянул свои военные силы. А теперь ряды Легионов значительно поредели.
Программа мобилизации новых рекрутов началась, но пройдут еще долгие месяцы, прежде чем новобранцы чему-то научатся. На данный момент им придется держать линию обороны теми силами, что у них есть сейчас, а этого едва ли будет достаточно.
Враг обязательно их атакует, и сделает это скоро. А учитывая то, что Аргонат все еще держит крепости в восьми узловых точках гор Белых Костей, нападение непременно состоится здесь. Враги вторгнутся через Ган, в сторону устья Арго.
Релкин был уже убежден, что сражение произойдет на старом поле битвы в нижней части долины Арго. Форт Кенор стоял на склоне горы Кенор и господствовал над всем регионом. Ниже форта река Арго пересекала равнину и серебряно-серой змеей направлялась к серебряной ленте реки Оон, упирающейся в горизонт далеко на западе. Оон, великая река, доходила до нескольких миль в ширину. Зимние ветры продувают весь Ган, проносятся над рекой и только потом налетают на горы и там могут продувать насквозь два плаща и свитер, так, что мороз пробирает до костей.
