все остальные вернулись, ей бы сразу полегчало.
Уже несколько раз Флинг обещала Гейл Джозеф, что выберется в офис и познакомится с образцами новых ароматов, которые Гейл с товарищами состряпали для нее. Но уж слишком несчастливым был ее последний эксперимент с новым ароматом. Номер тринадцатый от фирмы '
Пит Буль на кожаном поводке тащил Флинг от квартиры на углу Семьдесят второй улицы и Парк- авеню к Беддл-Билдингу, на угол Пятьдесят восьмой улицы и Пятой авеню. Толстошеий пес отлично знал этот маршрут. Он и Кингмен проделывали эту прогулку вдвоем каждое утро, в то время как рядом с тротуаром в полном соответствии с инструкциями мистера Беддла медленно полз серебряный 'мерседес'. Кингмен с некоторых пор был очень озабочен собственной безопасностью, и Пит Буль, свирепая сторожевая собака, был отличным телохранителем. С Пит Булем Флинг тоже чувствовала себя в безопасности даже на пустынной нью-йоркской улице. И все же сейчас она с опаской поглядывала по сторонам: ею владело неприятное, гнетущее чувство, казалось, что за нею кто-то наблюдает. Но в конце концов Флинг успокоилась, решив, что это всего лишь избыток воображения, результат трехдневного заключения в огромной пустой квартире и недосыпания. Прошлой ночью ее три раза будил телефонный звонок, причем дважды человек на проводе упорно молчал и тяжело дышал, пока Флинг не вешала трубку. Что поделаешь — обратная сторона популярности!
Пит Буль приветствовал знакомого ночного сторожа, дежурившего в Беддл-Билдинге по выходным, дружеским лаем и оскаленной пастью. Луи помахал им рукой и запер две наружные двери, пока Флинг старательными каракулями вписывала в журнал время, цель визита, этаж и кабинет. Кабинет Гейл располагался на пятидесятом этаже.
— Вы, наверное, сразу на сто двадцать пятый, смотреть фейерверк? Я сам хотел тайком сгонять туда, миссис Беддл. — Луи был приземистым, крепко сколоченным мужчиной. Она улыбнулась ему, но ее мысли были далеко.
Флинг начисто забыла про фейерверк.
— Ну, может быть, я и соберусь, Луи. Захочешь присоединиться ко мне — поднимайся!
— Спасибо, миссис Беддл.
Взгляд Луи невольно устремился вслед красивой молодой женщине в тесно облегающих джинсах, белой хлопчатобумажной рубашке с изображением улыбающегося морского котика и чертовски дорогом — судя по виду — шелковом шарфе, повязанном вокруг узкой талии. Даже в своих теннисных тапочках она была очень высокой.
Повинуясь порыву, Флинг достала свой ключ и ступила в частный кингменовский лифт. Одним взмахом она взлетела на самую вершину. Это было все равно что взлететь на ракете — та же боль в барабанных перепонках. Прямо на нее с малиново-бархатной, отделанной золотыми клепками стены глядела Флинг с фотографии Валески — такая же, как сейчас, только более счастливая. На сто двадцать пятом этаже она сняла с Пит Буля поводок и выпустила его из лифта — пес прекрасно знал дорогу в кингменовский кабинет.
Войдя в кабинет, она включила свет, прошла к окну и окинула взором его персональный вид города с ожерельем ослепительных огней. Она поглядела вниз на Краун-Билдинг с его иллюминированной золотыми листьями крышей, безвкусную башню Трамп-Тауэра, купающуюся в огне прожекторов, и головокружительный фасад Центра международной торговли, напоминавший собой предмет из антикварного чиппендейловского гарнитура. Ночь была настолько ясная, что она могла наблюдать, как самолеты взлетают и садятся в аэропорту 'Ла Гвардиа', игрушечные самолеты, игрушечные посадочные полосы, игрушечная высота полета. Постояв здесь подольше, можно было уверовать, что ты — это ВСЕ. Отсюда ты мог все. Даже управлять, эти чувства, наверное, и обуревали Кингмена, может, отсюда его вера в то, что он покорит весь мир? А у Флинг от высоты всего лишь закружилась голова. Она вздохнула. Фейерверк начнется только в девять, когда станет совсем темно.
Она подошла к рульмановскому столу, пробежала пальцами по его полированной поверхности. Передвинула свою фотографию — с Кингменом под руку — и с тоской смотрела на нее. У нее защипало глаза. Она никак не могла понять, что он делает в Европе, разъезжая по столицам с Сириэлл де Реснэ, костлявой, надменной, крючконосой Сириэлл. Арни и Гейл убеждали ее, что Сириэлл ему нужна только в интересах бизнеса, но какой такой бизнес заставляет его носиться по всему миру под ручку с этой противной бабой, таскать ее за собой на самые фантастические званые обеды с главами государств? И неужели у него нет хоть минутки, чтобы позвонить собственной жене? Флинг с горечью читала репортажи Сьюки, которая знала, где он. Неужели авиакомпания, Всемирная служба новостей и новые рискованные вложения в Европе важнее ее? Неужели эти встречи с европейскими банкирами и бизнесменами настолько необходимы? Может, он надеется ворваться в Европейское Сообщество — или как оно там называется, как когда-то ворвался в Нью-Йорк? И для чего он выставляет напоказ свои званые вечеринки на Ривьере? Он говорил Флинг, что она ему жизненно необходима, когда воссоздал 'Кармен'. А теперь, значит, уже не нужна, если он так резко изменился? А может быть, ей надо было учить французский? Она смахнула слезы тыльной стороной ладони. Наверное, она ошиблась, полагая, что он находит радость в таких семейных вечерах дома, когда ест здоровую пищу и занимается любовью? Может быть, ей следовало кормить его 'Ройалти', а не люцерном и брюссельской капустой? Если бы только понять, где она ошиблась, что неправильно сделала, тогда все можно было бы исправить!
Фредерик приедет к ней только завтра утром. Она не может больше оставаться одна! Стоило ей только подумать, что Кингмен не вернется никогда, как ее начинали душить слезы. Она подавила вздох, решив, что лучше спуститься в рабочий цех Гейл. Одна в пустом, похожем на внутренность собора кабинете Кингмена она ощущала себя призраком, ребенком, оставленным на ночь в огромной запертой церкви. Повернувшись спиной к висевшей на стене 'Садовой сцене' де Реснэ, она задумалась, потом вырвала из кингменовского блокнота с золотыми буквами 'КИНГ' на обложке листок и, взяв одну из его ручек, вывела детскими каракулями: '
Выключив свет, она кликнула Пит Буля. Тот почему-то лаял в другом конце коридора. Может быть, кто-то засиделся допоздна, работая в праздник? Пит Буль — не пустобрех, без причины лаять не станет.
— Луи, это ты? — крикнула Флинг, когда Пит Буль прыжками промчался по коридору с очень страшным выражением на морде. Можно было подумать, что Пит Буль пьян.
Ответа не последовало. 'Никого там нет. Надо будет пораньше лечь спать сегодня, что-то я совсем расклеилась, что мне все время мерещится?' — подумала Флинг и направилась к лифту. В лифте в ноздри ей ударил отчетливый незнакомый запах, которого, когда она десять минут назад поднималась, там не было. Имбирь? Табак? Наверное, это Луи решил пораньше подняться наверх, чтобы взглянуть на фейерверк. И это — запах его дешевых сигар. Ничего другого быть не может. Флинг снова успокоилась. Когда лифт остановился на пятидесятом этаже и двери открылись, она с Пит Булем оказалась прямо напротив кабинета Гейл. Флинг отперла дверь и зажгла свет. На возвышении, на консоли, стояли пять пузырьков с раскрашенными в различные цвета ароматами, настоящими духами, вроде 'Кармен' или 'РОУЗ'. Флинг вдруг охватило волнение. На столе лежали стопочкой отпечатанные на машинке пояснения, подготовленные Гейл перед отъездом в Нэнтакит на уик-энд с ее новым тщательно законспирированным дружком, который, как подозревала Флинг, был не кем иным, как Арни Зельтцером. Она хихикнула, несмотря на мрачное расположение духа.
Теперь Флинг почувствовала себя как девочка из сказки, перед которой стояли пять горшков с кашей. Надо было ознакомиться со всеми пятью парфюмерными образцами и записать свое мнение — все, как просила Гейл. Из бесчисленных лекций, которые ей пришлось выслушать в качестве пропагандиста аромата '
