шпарит лучше, чем я, бритый череп, примерно равное ему по выразительнос ;ти лицо и незабываемые брови?
— Служба безопасности? — спросил Энди с трепетом в голосе.
— Ага. Не хотел тебя запугивать.
— Йоахим Ферге, сынок. По известным причинам за глаза его называют 'Боннским бульдогом'. Надеюсь, что ты не дергал его за хвост или что-нибудь в этом роде, — сказал Энди, добавив, — если ты, конечно, не против таких сравнений.
— Ну да, метафора. Черт, мне показалось, что я пришелся ему по душе. И еще, что он собирается поудить рыбку, а наживкой буду я.
— Тогда, сынок, обрубай концы и уноси ноги, покуда цел.
— Не могу, Энди. А что такого ты знаешь о Ферге?
— Он безжалостен. И имеет бзик по поводу структуры тоталитарной личности и всякого такого. Он великий полицейский, но у него нет и никогда не будет друзей. С Ферге надо всегда держать ухо востро, потому что, если ты как- то не так скажешь ему: 'Доброе утро', лет эдак через десять он это припомнит, чтобы доказать тебе то, о существовании ; чего в себе ты даже и не подозревал.
— А я-то думал, он играл 'с листа'.
— Если это означает то, что под этим понимаю я, Йоахим Ферге никогда 'с листа' не играет. Он, можно сказать, планирует, как планировать свои планы. Он
