; заставила ее в конце концов раскрыться — но это, конечно, не то, что вам нужно.
— Нет, прошу вас, продолжайте. Здесь важна каждая деталь.
— Эти близнецы всегда были неразлучны. Много времени они проводили вместе в Баварских Альпах, а после войны в течение некоторого времени скрывались там. Вы, наверное, гадаете, откуда я все это знаю? Мне это известно от самого Зигмунда. Ах, этот Зигмунд... руки, словно тиски, и...
— Но вы сказали, что...
— Я не испытываю ненависти к ним обоим. Я ненавижу лишь ее. Зигмунда мне жалко. Во всех других отношениях он muco hombre[18]. Я не была его первой любовью, а очень хотела бы ею быть. Зов первой любви, знаете ли, всегда настолько силен... Я вспоминаю Мюнхен и мальчика с мраморной кожей, сложенного, как Аполлон. Ах! Но я не была у Зигмунда первой женщиной. Его сестра, когда узнала про нас, была, как фурия. Она застала нас здесь, в этом самом доме. У меня до сих пор остался шрам от удара ножом, который она нанесла мне пониже левой груди. Дюймом бы глубже и...
Вили явно выдохлась и с каким-то безразличием закончила:
— Эти двое, они не только брат и сестра. Они — любовники, и этого достаточно, чтобы у вас волосы на голове зашевелились. Мне еще повезло, что я
