осталась жива.
Я не знал, верить ее рассказу или нет. Вряд ли это имело в тот момент значение, но се силы были явно на исходе. Она плюхнулась в мягкое кресло, утонув в нем всем своим грузным телом, и разрыдалась. Голова ее содрогалась, по щекам градом катились крупные слезы. Сквозь рыдания она выговорила:
— Ну так... как насчет Марии?
— Как-нибудь в другой раз, — пообещал я.
Когда я уходил, она сидела в той же позе. Хотелось бы мне знать, повезло ли Бронфенбренне ;ру больше, чем мне.
Глава 9
Насколько Бронфенбренне ;р был удачливее меня, я узнал после того, как в одиночестве пообедал у себя в гостинице. Вечер был жарким и душным, и воздух прилипал к телу, словно память об утраченной любви. Я немного прогулялся по берегу, слушая звуки реки и стараясь ощутить ночной бриз в темных и безмолвных вязовых рощах. Когда я вернулся в 'Хоф' и уселся в темном номере на кровать, компанию мне составила бутылка 'Мартеля', которую я бережно держал на коленях.
Я размышлял о Пэтти Киог и пытался представить, где она могла быть в это время. Трижды приложившись к бутылке с 'Мартелем', я поклялся себе, что никогда в жизни больше не буду брать дел для расследования ; за границей,
