хохотать и смотритель.
Я оглядываю недоуменные лица присутствующих. Даже царственная кошка выглядит удивленной. Только Риох задумчиво смотрит на Гектора, словно пытается что-то вспомнить, а потом по его лицу медленно расползается счастливая улыбка.
Нет, ну просто замечательно! А как на счет меня?! Это же меня вроде объявили непонятно кем.
— Что такое тайте-айелен?! — видимо, я произношу это достаточно твердо и громко, так что все невольно вздрагивают и перестают пялиться не Гектора, — Может, найдется хоть одна добрая душа, которая объяснит мне мой новый статус?!
Кошка усмехается, а близнецы придвигаются поближе ко мне и наперебой начинают объяснять. Постепенно до меня доходит смысл древнего то ли обряда, то ли проклятия, то ли благословения. Тайте- айелен — эльф, приравненный к национальному достоянию. Любое покушение на него (нее) считается государственным преступлением против Сентанена, настолько серьезным, что если на эту личность совершит покушение представитель любого другого народа, эльфы объявят войну сопредельному государству вплоть до геноцида. Только выдачей преступника они не ограничатся. Это, так сказать положительный момент. Любой злоумышленник десять раз подумает, прежде чем меня тронуть, а мои высокопоставленные недоброжелатели едва ли захотят связываться с обозленными эльфами. Но у статуса тайте-айелен есть и отрицательная сторона. Отныне я не принадлежу сама себе. Я не вправе вообще покидать Сентанен за исключением редких случаев каких-то сверхважных государственных миссий, и каждый, кто встретит меня где-либо за его пределами без свиты и специальной охранной грамоты, обязан препроводить в эльфийскую столицу даже вопреки моему желанию. Единственное место, которое защищает меня от подобных 'актов доброй воли' — Библиотека. То есть отсюда меня умыкнуть не могут. Вот ты, Марта, и посмотрела новый мир. Интересно, что же так развеселило Лисси и Гектора, и чему так обрадовался Риох.
Кстати о Лисси. Интересно, почему никто, кроме меня, не обращает на нее внимания? Такое ощущение, что цветочную фею видим только я и Гектор, хотя малышка порхает от одного присутствующего к другому. Странно все это.
Наконец гомон немного стихает, и к леди Рисс обращается Арианна.
— Миледи, а что на счет меня и Дилии?
— Увы, ничего, — усмехается, львица, — Лилея предпочла не отдавать никаких указаний на ваш счет. У вас нет приказа, который вы должны были бы выполнить, но преступницами вас тоже никто не объявлял. Так же как Кантариэль и Зантариэль вы вольны делать, что вам хочется. То же самое насчет Риоха, но ему просто некому было отдавать приказы. Вы сами знаете, верховный шаман не присутствовал на утренней встрече.
Ундины переглядываются и начинают почти шепотом что-то обсуждать друг с другом. Хотела бы я знать, что именно, но все внимание теперь переключается на Гектора.
— Итак, миледи, — он насмешливо смотрит на царственную кошку, — главное, что я понял между строк вашего сообщения, все здесь присутствующие остаются в безопасности в нашем мире только на вверенной мне территории. Зато в сопредельный мир путь им может ограничить только Марта.
— Ну, почему же, Гектор, — леди Рисс пожимает плечами, — За исключением Маргариты и кентавров любой из твоих гостей может свободно покидать Библиотеку.
— Отнюдь. Вы, как и Фарияр и конунг, возможно, не станете охотиться на чужих подданных, но мы не можем иметь подобной гарантии со стороны эльфов или ундин. Да и кентавры, пожалуй, не преминут напакостить Эвриду опосредованно. Так что, мы здесь, в некотором роде, заперты.
— Ну, ты же помнишь, что победителей не судят. Большинству достаточно просто вернуться с трофеями. И, кстати, Гектор, ты не хочешь спросить о себе самом? Есть кое-что, что касается и тебя лично.
— О! Не может быть! — смотритель расплывается в довольной улыбке, — Ирэльтиль вспомнил об эльфийском праве? Какое счастье! И главное, как своевременно!
Не знаю, о чем говорит Гектор, но кошка сверлит его пронзительным взглядом. Похоже, она не ожидала от него такой легкомысленной реакции на свои слова. Что же тут происходит на этот раз?
— Он пришлет троих претендентов сразу, Гектор, — напряженно сообщает львица.
— Милости просим, — усмехается он в ответ.
— Гектор, они могут оказаться шпионами.
— Разумеется. Вот только, чтобы они смогли выяснить хоть что-то, Библиотека должна сначала их принять.
— Тебя это совсем не пугает?
— Поверьте, миледи, ваши нежные пальчики пугают меня гораздо больше.
— Ты никогда мне этого не простишь? — в глазах леди Рисс проскальзывает что-то вроде скорби, — Я ведь даже не видела, что это ты. Просто сработал инстинкт.
— Утешьтесь, миледи, я уже вас простил. Но то, что случилось, кое-что расставило по своим местам, не так ли?
— Что ж… — кошка закусывает нежную губку, словно собирается что-то добавить, но передумывает, — Да, вот еще что! Ирэльтиль отзывает своих магов.
— В самом деле? — хмыкает Гектор, а остальные начинают снова перешептываться, — Он что, решил прекратить охоту на предателей?
— Не обязательно. Может, просто хочет обойтись без смертоубийства.
— Что ж, если здесь кто-то из них появится, я его просто выдворю из Библиотеки. Пусть потом отлавливает заново.
— Разве среди вас нет магов?
— Они будут слишком заняты, миледи. Вы сами нам только что это объяснили.
— Что ж, тебе видней. Господа, я выполнила свою миссию парламентера. Вы все поставлены в известность относительно вашего нынешнего положения. Если у рекрутированных возникнут какие-либо вопросы, меня конунга и Пламенного эмира можно будет до вечера найти в большом экспозиционном зале. На этом позвольте откланяться.
Она разворачивается и быстрым шагом покидает комнату.
Смотритель Гектор
Дашмир, Дилия, Бриза и один из близнецов Годриленна. Черт, даже не знаю, какой именно. Не различаю я их. И еще, пожалуй, Шета. Не могу вспомнить, говорила она что-то или нет. В прочем, если и говорила, то всего одну-две фразы, и я не уверен, что по делу. Не знаю, могла ли Лисси определить ее настрой. Надо будет все же постараться у нее уточнить. Если, конечно, ответит. Ну и, разумеется, есть еще Риох, но я не могу в нем усомниться. Да и незачем. Думаю, можно считать, что он прошел тест посложнее чуткого уха цветочной феи. Нет, все-таки Шету тоже можно исключить. Лисси сказала: 'Все, кто говорил — на твоей стороне'.
Значит, Дашмир, Дилия, Бриза, эльф. Кто? Может, я старый параноик, но я не верю, что ни один из владык не заслал к нам шпиона. Эльф и ундина наиболее вероятны с позиции политического расклада. Но среди оборотней и саламандр тоже бывают предатели. Интуитивно я более склонен доверять эльфам и Бризе. Почему? Мне нужно понять логику собственного восприятия.
Почему эльфы, если они главные наши противники? Один из них однозначно на нашей стороне. Они близнецы. Они неразлучны всю жизнь. Я не знаю, кто из них говорил, но по логике это должен был быть Зантариэль. Он обошелся без глупых шуток. Но не это главное. Наверное, все же все дело в том, что они, в некотором смысле, единое целое. Если чувства одного были искренни, значит, второй чувствует так же. К тому же, они действительно не такие, как все эльфы, и наверняка немало испытали на своей шкуре презрения соплеменников. В этом плане их отношение к Марте должно быть идентичным. Нет, это никак не может быть один из близнецов. Я видел, какими глазами они оба на нее смотрели. Значит, здесь у меня с логикой, вроде бы, все правильно.
Теперь Бриза. Я почти ее не знаю, так почему же она вызывает у меня больше доверия, чем, например, Дашмир? Немногословная. Очень уравновешенная. Что же меня в ней зацепило, что я не могу относиться к ней настороженно? Орлица. Она должна быть больше других заинтересована в успехе поисков
