задницей к двери!
– Ой! Извините, Лада-оглы… я вот тут…
Выкинуть бы тебя, мальчишка, шайтан! прошипела Лада-оглы. Сядь вон там, не мешай!
Егор, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в полумраке, прополз на чет-вереньках в угол, сел и затих. Никто не обратил на него никакого внима-ния… а могли и шугануть. Странно… даже Лада-оглы возмущалась только тем, что он ей под зад дверью двинул. А что на Совет припёрся без пригла-шения – слова не сказала…
Странно…
Егор осторожно пошевелил ногами – затекли. Пол-то каменный, да ещё и расположиться поудобнее не получается. Совет на подушках сидит, им-то что… а тут майся. Ромка-джи пыхтел над ухом и постоянно пытался нава-литься ему на спину.
Староста продолжал плаксиво, но с какими-то внезапными визгливыми похвалениями, бубнить об Установке. Всю историю гнал подряд, старый хрыч: о том, как в великом бою наши отцы и деды отбили Установку чуть ли не у самих демонов… как искал нужные режимы Борис-оператор, да упокоит его Господь-Аллах на тенистых пажитях! Как получили они фирман-Москва от самого Президента-эмира на владение и установление границ. Как школу Веры-Истины утверждали. Про договоры и клятвы с Комбинатом затянул,- где сплошные атомы и радиация, – Господом-Аллахом проклятое место,- спаси и сохрани нас от тамошних сватов – пусть в других местах ищут. И во-обще, мол, Комбинат, а его ещё человек-Ленин строил, – через нашу голо-ву с Полевским стакнуться норовит, еретики-гяуры-блядь…
Тоска!
А Зия с Саввой – ничего. Терпят. Сидят на высоких подушках, слуша-ют, только ген-кумыс иногда прихлёбывают. Даже вопросы норовят вста-вить… да где уж там! Староста, как пойдёт про политику, так его только мулла-батюшка осадить может. О, Господь-Аллах, теперь про верб-люжью чуму затянул… подвиги зоотехников… сплошная самоотвержен-ность предков…
Это я ещё не сразу пришёл, не иначе он прямо со времён Святого Джи-хада, Иисуса-Любви начал!
Егор в сотый раз двинул локтем куда-то наугад и Ромка-джи зашипел от боли.
Балбес-шайтан… больно же! но на спину наваливаться перестал.
Егор, стараясь не кряхтеть, переменил положение.
– Руку убери! – вдруг выпалила Маринка, и сидящие перед ними люди стали оборачиваться.
Ромка-джи запыхтел ещё сильнее. Егор было удивился, но тут же сооб-разил, что Маринкина фраза относится не к нему, а к проклятому Ромке-джи. Хотя белеющие в полумраке круглые лица Аллы-оператора и её мужа дяди Ани явно смотрели именно на него.
– Выгоню! – коротко сказал дядя Аня и отвернулся.
Егору было обидно, хоть разворачивайся и лупи Ромку-джи в ухо прямо тут, в Совете. Однако – выгонят сразу. Одного-то, может, и простили бы, а втроём…
Маринка, молодец, тихонько так, как крыска, вежливо просочилась. Зря только Ромку-джи с собой взяла, шайтана дурацкого! Тупой, блин, как верблюжья задница, а туда же! Подумаешь, в Челябинске был… ходжа зад-рипанный… руки распускает…
Егор закусил губу и стал смотреть на светящийся тусклыми пятнами по-толок. Глянь-ка, ещё несколько тёмных пятен появилось… Вон там раньше пятно было на голову человека похожее, а теперь не пойми чего получи-лось. Дед говорит, что потолок раньше просто сиял, а теперь выдыхается, пятнами идёт. Прав был дед. В этой комнате школа была… потому что самая светлая… ещё мы сюда бегали… а теперь школу в другом месте держат, где солнце через маленькие окна под потолком светит.
Поутру, бывало, занесёт их песком и мулла-батюшка гонит наверх пару дежурных – отгребать… Раз они с Ромкой-джи, – а ведь здоровые уже бы-ли, лет по тринадцать! добаловались и высадили стекло. Песок на школь-ный комп посыпался. Мулла-батюшка прочёл молитву о кающихся греш-никах, засучил рукава своего комбинезона… и ка-а-ак врезал своим посохом по задницам обоим дежурным… ох и больно было! Не приведи Господь-Ал-лах под его камчу попасть в его руке сила праведная, солдатская… и ка-лаш у него именной, собственный. Ещё от Первосвященника… реликвия!
– Слышь, Егорка, где ты их нашёл, а? – зашептал сзади Ромка-джи.- Там, где капище?
– Нет, – сухо ответил Егор.
– Так там же крест торчал! Куда мог деться? Карачи стащили?
Какой крест, дубина! не выдержал Егор и повернулся. Это не крест совсем… а так, обломки какие-то. Нечестивое капище в другом месте!
– Тише ты! Смотри, аминь уже начали!
Егор посмотрел на старосту и вдруг понял, что тот замолчал и омывает руками лицо. Все в комнате нагнули голову:
– Господь-Аллах, Вера-Истина!
– Аминь, – закончил Зия по праву гостя. – Теперь, как я понимаю, на-ша очередь?
– У тебя фирман-Москва, ты говоришь – мы слушаем. Москва – сорок добродетелей, Москва всё видит, престол её у врат райских, семь холмов её – семь твердынь Веры-Истины! – забубнил староста Володя.
Ох, и хитрый же он у нас! Савва всё пишет, всё подряд это уж точно. «До Москвы далеко, Казань неблизко, но слово не воробей, – хоп! – и пош-ло гулять по свету», – говаривал дед.
Я вот что предлагаю, сказал Зия, улыбаясь во весь рот, – Сейчас мы закруглимся и дружно пойдём отдыхать. Полномочия, как вы поняли, у нас самые широкие, в городе мы дней пять пробудем и всё сами увидим. Спаси-бо Совету и старосте – историю вашего рода мы уже знаем, а что не знаем-вы нам и покажете.
– Потом, солдат, поди, приведёте! – дерзко выкрикнула Алла-оператор и народ зашумел, задвигался. Ей с мужем можно дерзить – их семья при любой власти пригреется – Установка-то всем нужна. Комбикорм верблю-дам, овцам пойло, ген-галеты, аккумуляторы… всё от неё, Установки-ма-тушки, благослови её Господь-Аллах! Секреты у них семейные, хрен кто ве-дает… без них, операторов, никуда!
Не приведём, если лукавить не будете, спокойно ответил Савва, а Зия засмеялся. – Мы в Святой Академии Наук не военная разведка.
– Ага, не разведка они, – нагнувшись к уху взмокшего Егора, горячо дыша-ла Маринка. – А сами с ног до головы во всём новеньком… Мама-Галя говорит…
– Тихо! – крикнул староста. Разгалделись! Совет окончен. Завтра ве-чером соберёмся – опять гостям слово будет.
Народ стал подниматься, кто-то закашлялся и звучно пукнул. Старый Ким уже торчал в дверях, кланяясь. На шее у него болтался тревожно по-пискивающий ветхий анализатор, среагировавший на оружие гостей.
– Егорушка, пойдём, попробуем с ними поговорить? – блестела глазами Маринка. Ромка-джи виновато топтался рядом. – Пойдём, а? Про Москву спросим… там всё-таки моя прабабка жила!
Не жила, а бывала, буркнул Erop.
– Тебе-то что, ты с ними два дня общался! – тотчас надулась Марин-ка. – Ну и иди… мы с Ромкой-джи сами… раз ты такой…
– Ладно-ладно, – торопливо сказал Егор.
Не хватало ещё, чтобы его оттёрли в сторону! А кто их сюда привёл, ска-жите на милость? Оно конечно, компьютер у Саввы тот ещё, довёл бы… но всё-таки!
У колонн уже толпился народ. На лестницу не поднимались всё ж та-ки Совет! Но стояли плотно, старики в первых рядах, – и кто-то из моло-дых уже сажал на плечи девчонок. Разнокалиберная детвора облепила близлежащие стены. Какой-то сопливый шкет уже умудрился сверзиться и вопил, как недорезанный. Его с проклятиями выковыривали из колючек. Было душно. Солнце садилось, жёлтым выпуклым диском пристально гля-дя прямо в глаза выходивших. Безголовый идол человека-Ленина чёрным пузатым силуэтом торчал над угловатыми верхушками ген-саксаула. Небо пламенело. Неподалёку взревел верблюд – говорили, что, мол, приехали аж с Куяша… но это было явной брехнёй – не ближний свет!
Впрочем, фирман-Москва не каждый день на голову падает… могли и приехать.
– Кончилась наша прежняя жизнь, – неожиданно спокойно сказал ста-роста.
