Рано или поздно, так и должно было случиться, уважаемый, – рассе-янно ответил Савва, глядя куда-то поверх толпы.
Зия поднял руки и крикнул:
– Привет!
Мир тебе, человек добрый, хан-батюшка, разноголосо загудела тол-па. – Мир тебе!
Совет стал чинно спускаться с лестницы.
– Я знаю, – неожиданно заявил Ромка-джи, укладываясь спать. – Это ген-солдаты. Они могут руками бетон крошить и на лету пули зубами ло-вят. Как ниндзя Господа-Аллаха.
– Ген-солдаты запрещены, это демонское проклятие, – сказала из сосед-ней комнаты Маринка.
– «Всякое изменение генетики человека – насилие над Верой-Исти-ной!» – процитировал Егор. Ерунда всё это. Нормальные мужики. Я с ними два дня шёл…
– Да слышали мы уже, – перебила его Маринка. – Прикройтесь там, ес-ли голые, я к вам иду.
Егор поспешно завернулся в одеяло. Маринка появилась в дверях, заку-танная с ног до головы и аккуратно присела, прислонившись спиной к ко-сяку. Из-под одеяла смешно высунулись босые ступни.
– Вот смотрите, ген-саксаул – это же генетически изменённое расте-ние, – гнул своё Ромка-джи. Или ген-галеты.
– Ген-галеты и саксаул – это совсем другое! – решительно заявил Егор. – А человек – создание Господа-Аллаха по образу и подобию своему.
– Саксаул тоже… тихо пробормотал Ромка-джи, но Егор сделал вид, что не слышал.
С Ромкой-джи всегда так. Он как-то давно к операторам пристал, мол, почему корни Установки гонят наверх только глюкозу, комбикорм для верблюдов и пойло для овец. Ему ответили, что так задумано было ещё Ста-рыми Людьми… и шагай отсюда, не путайся под ногами. Но Ромка-джи об-наглел и заявил, что коль скоро Установка умудряется из-под корки боло-та, из вонючего чёрного иртяшского ила вытягивать комбикорм, так, поди, сможет и сыр с маслом… ежели настроить, конечно.
Операторы подняли его на смех, а Ромка-джи возьми, да и ляпни, что, мол, операторы уже которое поколение из года в год одни и те же кнопки нажимают, а на это большого ума не надо!
За что и был оттаскан за уши… а чуть позже выпорот муллой-батюшкой.
«Ты, Ромка-джи, подстерегайся такие слова говорить, – напоследок ска-зал ему, распаляясь, мулла- батюшка. С таких разговоров ересь и начина-ется. А неймётся – гони в Челябинск самоходом, не заплачем. Там каждой твари по паре: и крестоносцы, и лунатики, и хунхузы… одни еретики-гяуры-блядь… вот и составят тебе компанию пошёл!» и, взяв дурака за ухо, по-волок к выходу… на ночь-то глядя!
Ромка-джи представил себе, как в пустыне его, одинокого, пожирают ог-ромные карачи и взвыл так, что Мама-Галя подумала – всё! – ее приёмно-го сына мулла-батюшка насмерть засёк. Влетела в комнату и на священ-ника! И норовит в глаза вцепиться…
– А палатка у них тоже генетически изменённая? – спросила Маринка. – Палатка – это нанотех, тут ума большого не надо. – А компьютер? Ты его в глаза видел? Почему у Зии прямо из ладони
все схемы и картинки в воздухе показываются? Это было действительно чудо. Всё такое яркое, объёмное… живое просто.
Старики за пришельцами по городу не бродили. Из гордости и для со-лидности. Зато молодёжь и ребятня им проходу не давали, лезли с воп-росами что, мол, да как, там на белом свете? А правда, что в Москве на Луну летают? Кто-то даже клялся, мол, видел своими собственными глазами новые блестящие пятна на Луне… дескать, только что добави-лись к старым.
А правда, что в морях демонские корабли в воду карачи запускают? А правда, что в Москве тоже карачи есть? ..
Все сразу притихли, а Зия неохотно сказал, что карачи – они везде есть, но в Москве их не в пример меньше. И всем стало почему-то неловко…
Но ребятня не унималась. А правда, что у президента-эмира такой компьютер есть, что всё-всё на свете видно? А правда, что в Челябе Москву не признают? А правда, что в Москве все-все могут в Сеть входить, а не только старосты и муллы-батюшки? А правда, что…
Зия смеялся и отвечал охотно. Савва, тот всё больше хмурился и что-то бормотал на ходу. «Соображения свои записываю… а то память дыря-вая», – ответил он на вопрос и все засмеялись.
А теперь, вот, никому не спалось. «Ну и денёк!» – подумал Егор, плотнее заворачиваясь в дышащее прохладой одеяло.
– Компьютер у него в теле зашит, – разглагольствовал тем временем Ромка-джи. Или где-нибудь в заднице…
Маринка прыснула. Егор нахмурился.
– А вот мне другое интересно, – воодушевлённо продолжал Ромка-джи, не замечая, что из-под одеяла уже видать исподнее. Он размахивал руками и то и дело зверски ерошил шевелюру, невидящими глазами глядел на пустую ладонь, и снова запускал её в густые чёрные волосы. – Они же так и не ска-зали, куда после нас пойдут! Егорка, спорим, что им в Эко-терем-бург надо?
– Там в песке всё, неохотно ответил Erop. Желание спорить у него пропало. Ишь, как Маринка на Ромку-джи уставилась, аж глаза сияют.- Люди говорят, только у Шарташа нормальная власть есть. Почти, как наш город. А по пескам вокруг одни еретики-гяуры-блядь мудохаются. Хунхузы там… полевские, лунатики… Верблюдов угоняют, людей воруют.
Неподалёку заорал какой-то младенец. В стену с той стороны со злостью стукнули.
Потише говори! сказала Маринка. Перебудишь все ясли.
К орущему младенцу тотчас присоединился другой.
– Ну, завели… – проворчал Ромка-джи и улёгся на бок, подперев голову рукой.
– Я спать пошла. Мальчики – пока! – и Маринка грациозно помахав ру-кой, удалилась.
Малыши продолжали орать. Эх… угомон вас возьми, мокрозадые! Пос-корее бы в другое место перебраться, как взрослым. Эти ясли кого хочешь с ума сведут. Опять же, как без них?
Известное дело – храни грудного до полутора лет. Если карачи его у лю-дей не украли – молись Господу-Аллаху пронесло! Дед говорил, в раниш-ные времена целые битвы происходили. Ромкина семья, например, отбилась, не отдала сына. Мать его только пострадала… при взрыве глушилки. Болела долго и умерла. А отец Ромку-джи выходил… укрыл от карачи… уберёг…
Мысли стали путаться. Перед Егором вдруг прошла Маринка… кокетли-во завёрнутая в одеяло, как в плащ… потом пошёл дождь и Егор удивился-вроде, не время для дождя… лето в разгаре… а потом карачи рылся в песке и вдруг рассыпался на целую кучу маленьких муравьёв… «Нет, не муравьев-маленьких карачи!» спокойно подумал Erop…
И уснул. Как в чёрный ил провалился.
Ничего хорошего не сказал им мулла-батюшка при встрече. Вызверился только на пришельцев, мрачно головой кивнул на их приветствие. Огром-ный, заросший бородой по самые глаза, он был выше даже Саввы… да и в плечах пошире. Странный его комбинезон армейский, но какого-то зеле-ного цвета с жёлтыми и тёмными пятнами, не песчаной раскраски, каза-лось, был ему тесен. Хотя, как может быть тесной нано-ткань?
– Мы пришли поговорить о Комбинате, – спокойно сказал Зия.
Мулла-батюшка повернулся и махнул рукой куда-то внутрь храма.
Егору до смерти хотелось зайти, но он боялся. Сзади переминался с но-ги на ногу Ромка-джи, а чуть в стороне стояла Мама-Галя. Платок на ней был повязан на мужской манер сзади. Выбитый глаз прикрыт… веко за-пало. А так, если привыкнуть, она всегда была красивой. Маринка вся в неё – и волосы такие же буйные, чёрные. Только Маринка их в хвост заби-рает, а Мама-Галя всегда распущенными носит… чёрная комета, как однаж-ды назвал её дядько Саша. И выбитый глаз, и мужской комбинезон её не портят, и даже
