Сесара назначить точную дату свадьбы!
— Ну и?.. — не удержалась от вопроса Кларита, уже по тону Арлет догадавшись, как повел себя в этой ситуации Сесар.
— Он сказал, что сейчас у него много дел, которые надо закончить, прежде чем отправиться в свадебное путешествие.
Часто бывая в Понтале по делам кооператива, Маркус однажды решился спросить у Флориану, действительно ли тот приучал своих малолетних дочерей к вину и сигаретам. Флориану остолбенел от такого вопроса и не мог вымолвить в ответ ни слова.
— Я сразу не поверил Ракел, когда она мне это сказала, — извиняющимся тоном продолжил Маркус. — Но все же хотел уточнить…
— Так ты услышал эту мерзость от Ракел?! — изумился Флориану. — Господи, да как же она могла сказать такое о родном отце!
— Вы не расстраивайтесь, — попытался успокоить его Маркус. — К сожалению, Ракел способна на многое… А меня простите, пожалуйста, за этот дурацкий вопрос. Я не хотел сделать вам больно.
Домой он, однако, вернулся в дурном расположении духа и решительно заявил жене:
— Ну все, теперь ты можешь отсюда уезжать. Я говорил с врачом, он считает, что ты вполне здорова.
Кларита пришла на помощь Рут, умоляя Маркуса не обижать беременную жену, на что он ответил:
— Мне не стоит напоминать о ребенке! Я и так думаю только о нем. А эта особа, — он презрительно кивнул на Рут, — сама говорила не раз, что терпеть не может детей, особенно грудных.
— Я завтра же уеду, — сказала Рут.
— Нет, ты не уедешь, — твердо произнесла Кларита. — Я тоже имею право позаботиться о своем внуке.
Позже, улучив момент, она стала умолять Рут сдержаться, потерпеть, не обижаться на Маркуса:
— Он думает, что ты — Ракел, поэтому так злится. Но если ты не уедешь, то Маркус в конце концов полюбит тебя.
— Я больше не, могу притворяться, видя, как он мучается, — сказала Рут. — Мои силы на пределе. Надо рассказать Маркусу правду.
— Бедная моя девочка! — сочувственно произнесла Кларита. — Ты устала, я понимаю… Может, тебе действительно надо передохнуть? Поедешь на несколько дней в Понтал, соберешься там с силами, а потом приедешь сюда на судебное разбирательство и скажешь, что не даешь согласия на развод.
У Рут не было сил думать о предстоящем судебном разбирательстве — она с радостью восприняла предложение Клариты, мечтая лишь о том, чтобы поскорее стать самой собой, то есть Рут, а не Ракел.
Утром она покинула дом Виржилиу, даже не попрощавшись с Маркусом. Войдя в ее спальню и увидев там драгоценности Ракел, он очень удивился:
— Она не взяла их с собой?
— Да, — подтвердила Кларита. — Ракел оставила себе только обручальное кольцо, а остальное велела передать тебе.
— Невероятно! — растерянно молвил Маркус. — Неужели она и вправду изменилась?
Глава 13
По приезде домой Рут довелось пережить еще один удар: мать встретила ее холодно, почти враждебно.
— Ну что, у тебя ничего не получилось с Маркусом? — спросила она, не скрывая, что ее удовлетворил бы отрицательный ответ.
— Пока не получилось, — ответила Рут. — Но сеньора Кларита убеждена, что Маркус меня полюбит.
— Ты ей все рассказала? — изумилась Изаура. — И она тебя поддерживает?
— Да.
— Но развод все-таки состоится?
— Маркус полагает, что это неизбежно.
— Ну тогда нечего ходить в платье Ракел и носить обручальное кольцо! Сними его сейчас же! — грубовато потребовала Изаура. — Ты не Ракел!
— Мама, не надо так волноваться, — попыталась успокоить ее Рут, понимая, что у матери помутился рассудок после смерти Ракел.
Флориану подтвердил ее догадку:
— Ты не обижайся на мать, она стала странной в последнее время. По ночам пробирается к новым лодкам, которые купил Маркус, и сдирает с них краску. А я по утрам заново их подкрашиваю… Перед людьми стыдно… Так она убивается по Ракел.
Рут слушала отца со слезами на глазах, а затем, пожалев мать, сняла кольцо и платье Ракел, надела свою привычную одежду и волосы собрала в тугой пучок, как делала это прежде.
Увидев ее в таком облике, Тоньу забеспокоился:
— Сейчас ты совсем не похожа на Ракел. Оденься и причешись, как она! А то Маркус может тебя увидеть, он сейчас в Понтале. И тогда все откроется…
— Ну и что из того? — остекленелым взглядом уставилась на него Изаура. — Что из того, я тебя спрашиваю? Кто ты такой, чтобы лезть в нашу семью? Пусть Маркус все узнает! Потому что Рут не должна занимать место Ракел!
Тоньу растерялся, а Флориану силой увел жену в спальню.
— Дай ей успокоительного, — сказал он дочери, вернувшись в гостиную. — И надень, пожалуйста, платье Ракел. Тоньу прав. А мать ты не слушай, она несет бред.
Последовав совету отца и Тоньу, Рут вновь облачилась в платье сестры и в таком наряде отправилась на рынок за продуктами, не предполагая, каким тяжелым испытанием станет для нее этот выход в город. Уже с первых шагов по улице она ощутила на себе враждебные взгляды и отчетливо услышала у себя за спиной их шепот: «У, ведьма!.. Даже смерть ее не берет!.. Бедняжка Рут погибла, а эта вон процветает!..»
— Тоньу; я не вынесу этого, — сказала она ему, возвращаясь с рынка. — Они все меня ненавидят!
Тоньу перестал лепить свою скульптуру из песка и, как мог, стал утешать Руг:
— Пойми, они не тебя ненавидят, а Ракел!
— Мне от этого не легче!
— Но ты ведь любишь Маркуса? Тогда — терпи!..
Он осекся, заметив, что стоявшие поодаль рыбаки смотрят на них с явным изумлением: о чем так мирно могут беседовать эти двое?
— Рут, порушь мою скульптуру! — потребовал Тоньу.
— Зачем? — пришла в недоумение она.
— Пусть рыбаки не сомневаются, что ты — Ракел.
— Мне больно разрушать такую красоту.
Рут отдалилась от него на несколько шагов, а затем, разбежавшись, сломала песчаную скульптуру.
— Смейся! Громко смейся, — подсказал Тоньу. Рут попыталась изобразить хохот, но он получился более похожим на рыдания.
Рыбаки, однако, не заметили столь существенной детали и, устремившись на помощь Тоньу, схватили Рут, полагая, что она — Ракел, и поволокли к морю.
— Сейчас ты ответишь за все зло, которое натворила! — приговаривали они, окуная Рут головой в
