- If that is the case, I'll ask your mother for buying you а dog tomorrow, [19] - убеждала его гувернантка.
- Not tomorrow, today![20] - закричал малыш.
- Yes, yes, today. Now. When your mother comes![21]
- Ты ничего не понимаешь, ничего, ничего! - заорал маленький Гвидо в истерике. - Tu witch![22] Я хочу эту собаку, только эту, понятно?!
В то время как малыш кричал и плакал, Джанджи, Мантеллина и Том смотрели на него с удивлением, словно на дикое животное.
В глубине аллеи показалась синьора, закутанная в роскошную шубу.
– Мама! Мама! - воскликнул Гвидо и помчался к ней навстречу.
– Что случилось, моё сокровище, в чём дело? - спросила синьора, испугавшись страшного вида своего сына.
Гвидо завопил:
- Хочу собаку! Хочу собаку!
- Дорогой мой, я куплю тебе собак, сколько ты пожелаешь! - И, обратившись к гувернантке, озабоченно спросила: - Энн, что произошло?
- О мадам! - воскликнула Энн из последних сил. - Я уговорил детей, но они не продавать собаку. Потом я сообщила, что вы купить собаку завтра или сегодня, но Гвидо хочет эту собаку and nothing else. Oh, I'm in despair![23] Я в отчаянии, мадам!
- Почему ты хочешь именно эту собаку? - спросила синьора, взглянув с презрительной гримасой на Тома. - Разве ты не видишь, какая она противная? Завтра или даже сегодня я куплю тебе собаку в сто раз красивее этой, с блестящей шерстью ...
- Нет, нет, нет! - снова закричал Гвидо. - Ты тоже ничего не понимаешь. Я хочу именно эту собаку!.
- Но почему?
- Потому что она опрокинула Энн в снег. Это чудная собака, - ответил ребёнок.
Синьора, закутанная в шубу, тяжело вздохнула и, повернувшись к Джанджи и Мантеллине, предложила:
- Продайте мне собаку; я заплачу, сколько вы захотите.
- Нет, синьора, - ответил, не задумываясь, Мантеллина, - эта собака противная, ты лучше не покупай её.
- Я никому не отдам Тома, даже за миллион! - воскликнул Джанджи.
- Даже за миллион? Почему?
- Потому что Том - мой друг! - ответил Джанджи.
На мгновение наступило неловкое молчание. Ребёнок сказал, что друга даже за миллион нельзя продать, хотя многие продают самих себя значительно дешевле. Иногда к словам маленьких детей стоит прислушаться.
Вдруг Гвидо снова заорал и принялся топать ногами. Но тут синьоре пришла в голову блестящая идея.
- Послушай, малыш,- сказала она, обращаясь к Джанджи, - поедем к нам домой: тебе не придётся расставаться со своей собакой, и Гвидо успокоится, а завтра мы купим ему такого же пуделя, как твой, - хорошо?
Джанджи и Мантеллина в нерешительности посмотрели друг на друга.
Гвидо, который всё слышал, сразу успокоился и воскликнул:
- Да, да, какая чудесная идея! Пусть он тоже поедет к нам!
- Если ты поедешь, я сделаю тебе хороший подарок, - добавила синьора.
- Собаку я не продам! - наотрез заявил Джанджи.
- Честное слово, собака останется твоей, но подарок я сделаю тебе всё равно, если ты пойдешь с нами. А завтра ты сможешь вернуться домой.
– Деньги нам пригодятся, - произнёс Мантеллина. - Поезжай, а я скажу Тури, чтобы завтра он пришёл за тобой.
Затем Аугусто обратился к синьоре:
- Я должен знать, как тебя зовут, и посмотреть, где ты живёшь.
Все вместе они вышли из сада и сели в роскошную машину, огромную, мягкую.
На колёса машины были надеты цепи, чтобы она не скользила по льду. Шофёр сел за руль, и спустя несколько минут они подкатили к богатому мраморному особняку на тихой улице
Здесь они расстались.
Позади синьоры, закутанной в шубу, гувернантки и торжествующего барчука по ступенькам мраморной лестниц поднимались Джанджи и Том.
Мантеллина повернулся и зашагал к синьоре Пьерине. Он опять чувствовал себя одиноким.
Снова пошёл снег.
Глава 8. Исчезновение Мантеллины
Уже несколько дней в витрине ресторана «Рисорджименто» висела новая афиша:
«Внимание! Внимание! У нас выступают вундеркинды Антонио и Джузеппанджело! В их исполнении вы можете услышать популярные итальянские песни под аккордеон и гитару!»
Вундеркинды? Да, да, не удивляйтесь: это были именно они - Антонио Мессина и Джузеппанджело Барони, по прозвищу Карчофо.
Джузеппанджело извлекал прибыль из своих способностей. Ему легко давалась учёба, - он продавал домашние задания. Мальчуган умел играть на гитаре, - он зарабатывал, выступая в ресторане. Вот и всё; это же так просто!
Иначе дело обстояло с Антонио. Парень ходил мрачный. Он принял, разумеется, предложение хозяина ресторана, но не считал свои выступления настоящей работой.
Целый день слоняться без дела, а вечером выходить на сцену и развлекать посетителей, которые в это время, сидя за столиками, уплетают изысканные кушанья и пьют вкусные вина, казалось Антонио унизительным. Его крепкие руки годились. для настоящей работы, а не только для игры на аккордеоне.
Но как же это всё произошло?
В каком-то странном тумане, возникшем от усталости, голода и выпитого ликёра.
Переступив порог ресторана «Рисорджименто», дети прошли на веранду, туда, где обычно устраиваются танцы. Антонио и Карчофо заказали себе по чашке каппучино и по два куска торта. В кармане у них не было ни гроша.
Усталость, переживания, заботы часто приводят к отчаянным поступкам.
Карчофо с напряжением слушал выступление opкестрa; особенно пристально он следил за каждым движением гитариста.
Bо время перерыва оркестранты уходили за кулисы, оставляя инструменты на стульях. Вдруг Карчофо одним прыжком очутился на сцене, схватил гитару и принялся играть.
Сначала никто не обратил на ребёнка внимания. Потом официант обругал его и попытался прогнать, но администратор зала велел оставить мальчишку в покое, подошёл поближе к эстраде и стал слушать, как он играет. Вскоре возле сцены собралась толпа. Тогда Карчофо запел. Публика аплодировала ему и кричала «браво!» Подошёл хозяин ресторана. Карчофо, теперь уже без стеснения, позвал забившегося в угол Антонио и заставил его сыграть на аккордеоне.
С детьми сразу же заключили контракт. Им предложили скромную, но вполне приличную зарплату; кроме того, здесь они могли есть пирожные и пить кофе.
Тури жил, словно в лихорадке. Его дети то и дело исчезали, не показывались по нескольку часов,
