особых случаев, работать одновременно камеры не могли, иначе происходили ужасные нелепости. Например, если две камеры одновременно снимали одного и того же человека, на телевизионном экране получалось его двойное изображение.
Когда камеры начали снимать детей своими глазами-объективами, то Джанджи и Мантеллину, в то время как они находились в Милане, можно было увидеть в Сиракузах, а взъерошенного Карчофо разглядывал его крёстный Кастронуово, живший в Палермо.
Необычайно!
Настолько необычайно, что горбун Орест, сидя в кафе в Сиракузах и смотря телевизионную передачу, чуть не упал в обморок, когда на экране появились его друзья: они играли, а пудель Том танцевал как ни в чём не бывало. Разволновавшегося горбуна пришлось даже вывести на свежий воздух.
И там, на улице, вдыхая морской ветер, Орест плакал от волнения и повторял, толком не понимая сам того, что говорит:
– Как они были похожи! Как они были похожи!
Глава 4. Игра может быть утомительной.
– Почему так устают от игры? - спросил Джанджи у Мантеллины в один прекрасный день, когда они, взобравшись на ящик в дальнем углу одного из павильонов киностудии, ожидали, пока их позовёт режиссёр.
- Мы снова будем играть? - неуверенно спросил Манттеллина.
- Должно быть, - ответил Джанджи.
- Вчера нам велели играть на том пляже, где сейчас ходит девушка с длинными волосами, - озабоченно рассуждал Мантеллина. - Но разве это пляж? Горсточка песку - и всё. А где же море?
- И нет даже ракушек! - воскликнул Джанджи, сокрушённо покачивая головой.
- Это не игра, - решительно заключил Мантеллина.
- Приготовиться! Внимание! Снимаю! - раздался голос режиссёра
В одиннадцатый раз девушка с длинными волосами прошлась взад и вперёд перед камерой вместе с молодым человеком: они гуляли по искусственному пляжу и смотрели вдаль, где должно было быть море, но на самом деле его не было.
- Дети, приготовиться! - раздался знакомый громовой голос.
Джанджи и Мантеллина слезли с ящиков и подошли к искусственному пляжу, где не было ни моря, ни солнца, ни ракушек.
Игра перестала быть игрой.
Она превратил ась в невыносимый труд. Много раз приходилось начинать всё сначала. Казалось, Джанджи и Мантеллина разучились играть. Так, по крайней мере, утверждали своим громовым голосом люди, спрятавшиеся позади больших светящихся глаз съёмочной камеры. Детям приходилось повторять одни и те же жесты, произносить одни и те же слова пять, десять, двадцать, сто раз.
Потом, когда они совсем уже выбивались из сил - приходилось всё время пудрить лицо, потому что пот просачивался из-под грима, вдруг, без всякой на то причины, раздавался знакомый громовой голос:
- Молодцы, ребята,превосходно, замечательно!
На некоторое время их оставляли в покое. Они могли пить лимонад и прикладывать лёд к лицу.
В фильме принимали участие Антонио, Карчофо, Розалия и Тури, но главными действующими лицами, с которыми происходили всевозможные приключения, были Джанджи, Мантеллина и Том. Им всем, разумеется, не считая Тома, пришлось выучить наизусть довольно большой текст.
Во время репетиций Антонио вспоминал маленькую гончарную мастерскую на берегу озера, где он проработал совсем мало, Марию, и на душе у него становилось необычайно спокойно и легко.
Эстрада, телевидение, кино.
Всё это с головокружительной быстротой сменяло друг друга в течение нескольких месяцев. Одно предложение следовало за другим. После нового успеха импрессарио, словно сумасшедшие, стремились перехватить друг у друга детский ансамбль «Сицилия». Как ни старался Тури, от многих предложений приходилось всё же отказываться.
- Куй железо, пока горячо, - говорил он. - Успех не бывает вечным.
С заработанными деньгами Тури делал то, что считал нужным, а нужным он считал откладывать их на чёрный день.
Он просил детей только потерпеть, особенно Джанджи и Мантеллину. Тури знал: нелегко малышам жить вдали от моря, от солнца и играть на искусственном пляже, ходить с лицом, покрытым гримом, И с глазами, распухшими от ослепительного света прожекторов.
Но это было необходимо, чтобы обеспечить будущее и предоставить возможность детям вновь увидеть солнце Мардзамеми, ракушки на песке, диван сухих водорослей, перед которым, словно ковёр, простирается море, и длинные нити крохотных коралликов.
Глава 5. Испуг.
Дети терпели. А у терпения, как известно, нет ни пространства, ни границ; оно дольше всего на свете.
Фильм, в котором принимали участие Тури и малыши, шёл теперь по всей Италии. У входов в кинотеатры яркие афиши привлекали внимание зрителей: на переднем плане изображались Джанджи, Том и Мантеллина, а на втором - Тури, дирижировавший маленьким оркестром.
Фильм пользовался огромным успехом. В газетах то и дело печатались восторженные рецензии, и огромные прибыли наполняли карманы предпринимателей.
Тури тоже получал деньги, но эти деньги он и дети зарабатывали с невероятным трудом.
Они снимались ещё в двух фильмах, часто выступали по телевидению. Джанджи, Том и Мантеллина позировали для несметного количества рекламных фотографий.
Перед демонстрацией третьего фильма предприниматели решили провести широкую рекламную кампанию. Джанджи, Мантеллину и Тома, вымытого и украшенного бантами - теперь бедный пёс большую часть времени проводил у собачьих парикмахеров, - стали возить на машине.
Машину невозможно было разглядеть: на радиаторе, спереди, сзади и на дверцах висели афиши нового фильма, в котором принимали участие знаменитые сицилийские дети - Джанджи и Аугусто - И их верный друг пудель Том.
Машина появлялась в городах в самое людное время дня и проезжал а по центральным улицам и площадям. Согласно договору, Джанджи и Мантеллина должны были ехать, стоя на сиденьях, в открытой машине и привлекать внимание граждан.
Всегда и везде машину замечали, а нередко даже останавливали. Толпа прохожих собиралась вокруг детей и собаки. Все просили у малышей фотографии и автографы.
Предприниматели наняли специальных уполномоченных, которые разъезжали в той же машине с громадными чемоданами, набитыми фотографиями, и раздавали их всем желающим, в то время как Джанджи и Мантеллина, высунув язык, с большим трудом подписывали их.
- Смотрите, какой маленький, а уже умеет писать! Вот молодец!
- Взгляните-ка на собаку, до чего умная у неё морда!
- Ах, какие прелестные дети! - раздавались восторженные возгласы.
Прохожие рассказывали о маленьких актёрах своим друзьям и знакомым, и те бежали посмотреть на
