— Теперь вы пришли сюда не по этой же причине?
— Нет. О нет. На этот раз я пришел сюда просить вас об одолжении.
Нед сел на стул, указанный ему хозяином, и взял предложенный стакан со сладкой марсалой.
— Мастер Хагранс, мне нужно знать побольше о человеке по имени Стивен Хэмфриз, который работает садовником в Сент-Джеймском дворце. Мне нужно знать, испытывает ли он симпатии к католикам.
Мастер Хагранс нахмурился.
— Вы хотите, чтобы я выдал товарища-католика.
— Этот человек, если правда то, что я слышал, при осаде Остенде выдал многих английских солдат, и по его вине они погибли от жестоких пыток. Я думаю, вы согласитесь, что человека, так поступившего, трудно простить, каковы бы ни были его религиозные взгляды. Вы мне поможете? Как я помогал вам в прошлом?
— С одним условием, — сказал мастер Хагранс немного устало. — Если вы узнаете, что в этом деле скрыто больше, чем кажется на первый взгляд, больше, чем вы мне сейчас рассказали, и что любые расспросы с моей стороны могут быть сочтены за преступление, вы предупредите меня, чтобы я мог бежать во Францию?
— В таком случае я уеду с вами, — проговорил Нед.
Он вышел из дома Хагранса и остановился на Вудраф-лейн. Было холодно и ясно. И тут он увидел знакомую высокую фигуру.
— Пэт, — окликнул он. — Есть новости? Мэтью скучает по тебе.
— И я скучаю по нему, — сказал рослый ирландец. — Но не по шлюхе, которая спит с ним. Нед, тут есть такое, о чем тебе следует знать.
Нед насторожился.
— Новости из доков?
Пэт покачал головой.
— Нет. Это касается не оружья. И не кораблей. Тут кое-что другое. Я услышал это в городе сегодня утром. Жена Френсиса Пелхэма арестована и посажена в тюрьму на Вуд-стрит.
Нед поднес руку ко лбу. Он медленно проговорил:
— Мне бы хотелось, чтобы ты принес новости получше. В чем ее обвиняют?
— Пока обвинения не выдвинуты. Но говорят, что она собиралась побывать в свечной лавке мастера Кобба, что на пристани Вул. Конечно, все знают, что мастер Кобб по локти засунул руки в дела с крадеными товарами из доков. Говорят, что она должна была отнести ему записку, но она не сказала, кто дал ей эту записку. Поэтому ее взяли, чтобы допросить.
На мгновение Нед ощутил такую слепящую ярость, что почти не мог думать. Кейт использовали как посыльного. Кто? Неужели Пелхэм вовлек ее во все это?
Он огляделся, соображая, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до пристани Вул.
Но Пэт сказал:
— Проку нет идти туда прямо сейчас, Нед. Ее допрашивает полицейский судья. Говорят, это займет не один час.
— Ладно, — тихо сказал Нед. — Тогда мне нужно побывать еще и в других местах.
29
Какой мороз стоял, какая тьма!
Какой пустой декабрь царил вокруг!
Френсис Пелхэм ходил по двору лондонского Тауэра. Низкое зимнее солнце поднялось над крепостной стеной, и вороны с карканьем кружили над головой. Он ходил, всем своим видом напоминая одного из тех королевских львов, что сидели в клетке внизу, в главной башне, поскольку его жена опозорила себя, посещая это место. Она навещала изменника Рейли.
Вчера ему сообщили об этом, и утром он собрался посетить ее в тюрьме. Собрался пройти под мрачным порталом на Вуд-стрит, пройти мимо надзирателей и тюремщиков, которые так хорошо его знают. Но сначала ему нужно было сделать здесь одно дело.
Он услышал свое имя и обернулся. То был сэр Уолтер Рейли, торопливо подходивший к нему, опираясь на палку. Пелхэм узнал в нем того доблестного морского капитана, который был одним из командиров Азорской экспедиции двенадцать лет назад. Но жизнь сурово обошлась с ними обоими.
Рейли подошел к нему.
— Пелхэм, — сказал он. — Мне сказали, что вы здесь. Я должен объяснить, насчет вашей жены…
Пелхэм обхватил себя за плечи.
— Сэр Уолтер, — прервал он Рейли, — я должен сказать вам, что, женившись на Кэтрин Ревилл, я запретил ей всякое общение с вами. И вот я узнаю, что она меня не послушалась, и к каким последствиям это привело…
Он потер висок сжатым кулаком.
— Сэр, вы должны сказать им, что ее посещения были совершенно невинны, совершались в полном неведении с ее стороны; я уверен, что вы постараетесь, чтобы ее освободили немедленно. У вас остались влиятельные друзья…
— Стойте, — сказал Рейли, — стойте, Пелхэм. Разве вы не знаете, что ее арестовали из-за письма?
Пелхэм отступил.
— Какого письма?
Рейли сделал жест отчаянья.
— Я свалял дурака. Я попросил ее отнести записку к одному старому другу. Ее задержали с этой запиской. И ее будут допрашивать, как допрашивали и меня. Они всегда пытаются связать мое имя со всякими заговорами…
Пелхэм ушам своим не верил.
— Заговор? Вы хотите сказать, что существует заговор и моя жена принимает в нем участие?
— Если заговор и существует, — тяжело сказал Рейли, — это не моих рук дело, и ваша жена ничего об этом не знает. Совершенно ничего. Но она относила мое письмо.
Пелхэм уже повернулся и пошел прочь, крикнув страже, чтобы его выпустили. «Будь она проклята, — думал он, — будь она проклята, она же совсем погубит меня; разве не достаточно, что предприятие ее отца уже почти погубило меня?»
Ему хотелось отречься от нее, как честные мужчины — он слышал о таких вещах — отрекались от своих жен, узнав, что те — тайные католички, которые поддерживают отношения с тайными священниками.
Пелхэму сказали, что на Вуд-стрит Кейт содержится в верхних комнатах, известных как Господская половина; это место он хорошо знал, потому что именно туда помещали католиков, которых подвергали допросам, если они были достаточно богаты и хотели избежать ужасов мрачных нижних камер. Его одолевал стыд — подумать только! — его жена находится в тюрьме! Если есть вероятность ее освобождения, придется отвечать на вопросы, подписывать бумаги, платить деньги судьям.
Но сначала Пелхэм пошел из Тауэра в свою контору в дептфордских доках, чтобы проверить ждущую его документацию и сказать сослуживцам, что будет отсутствовать час или два. Пелхэм решил, что другие клерки будут рады, что он уйдет, поскольку его вопросы и упорные поиски следов исчезнувших товаров в записях ни у кого не вызвали симпатии к нему. Хотя если сослуживцы думают, что он не станет выполнять
