воду. Пелхэм дал ему необходимые полномочия для получения нужных материалов и дополнительного набора рабочих, и плотник сказал, что он и его люди начнут работу прямо сейчас, что световой день короткий, но конструкцию можно будет легко завершить утром в день спуска на воду.
Пелхэм еще некоторое время поработал за своим столом. Пробило пять, давно уже стемнело, и служащие начали уходить. Вскоре и он закончил дела и пошел по городу своим обычным путем.
Он отправился на Ломбард-стрит, где жил ростовщик Дюпре, чтобы добиться отсрочки выплаты. Дюпре подошел к двери и протянул ему руку.
— Мастер Пелхэм. Ну, ну, очень рад вас видеть. Я так доволен, знаете ли, так доволен, что вам удалось столь удачно уладить все ваши, скажем, маленькие неприятности.
— Неприятности?
— Ваши долги, сэр, ваши долги. Все выплачены. Как приятно.
— Да, — изумленно сказал Пелхэм. — Конечно. Я только решил, что нужно зайти к вам проверить, не нужно ли уладить что-нибудь еще — какие-либо документы, подписать какие-то счета…
— О нет, нет. Ваш коллега проделал все необходимое как раз сегодня.
— Мой коллега?!
— Да. Такой любезный. Все было выплачено. Все.
— А мой коллега сказал вам свое имя?
— Ага, — Дюпре приставил палец к носу. — Теперь вы меня испытываете, мастер Пелхэм? Он не проронил ни слова, кроме самых необходимых. Он сказал, что, по вашим словам, в этом деле крайне важна осторожность. Разве это не так?
После этого Пелхэм медленно побрел домой. В доме было тихо. Он решил, что няня унесла Себастьяна в комнату, чтобы уложить спать.
Себастьяну и всем слугам он говорил, что Кейт отправилась с рождественскими визитами к родственникам, но понимал, что пройдет немного времени, и правда станет известна.
Он поработал в кабинете, проверил с изумлением счета, все еще не веря, что заем, который тяготил его столько времени, полностью возвращен. Затем запер бумаги на ключ и решил просмотреть план, который главный плотник в Дептфорде недавно дал ему, план платформы, которую строили для королевских солдат и пушек ко дню спуска кораблей на воду.
План куда-то подевался. Пелхэм снова стал рыться среди бумаг, лежащих на столе, и решил, что, наверное, забыл план в конторе в Дептфорде.
Потом он услышал, что кто-то идет по коридору. Решив, что это, должно быть, экономка, он вышел; но он увидел Кейт, еще в плаще, с лицом, раскрасневшимся от мороза.
— Как вы здесь оказались? — спросил он, задыхаясь.
Она спокойно ответила:
— Все обвинения против меня сняты. Я думала, вы знаете. Я думала, что вы заплатили им.
— Заплатил?
— Другими словами, обвинения были сочтены беспочвенными. Разве не вы заплатили сорок фунтов судьям, чтобы меня освободили?
— Нет, — сказал он, — нет…
Но кто заплатил эти деньги? Нед Варринер? Он сжал руки.
— Сорок фунтов. Я разузнаю. Я не люблю быть кому-то обязанным.
Он выпрямился.
— Сударыня, я не считаю свои собственные обвинения против вас беспочвенными. Отныне вы не будете покидать свою комнату без моего разрешения.
Она казалась бледнее, чем всегда, темным оставался только синяк на щеке.
— Надеюсь, вы позволите мне приходить к сыну. Если нет, я бы предпочла находиться в тюрьме, которую только что покинула.
— Довольно! — сказал он.
Он шагнул к ней с занесенной рукой, как сделал это в тюрьме, но увидел при свете свечей, что она вздрогнула, потом собралась с духом.
— Довольно, — повторил он, но уже спокойнее. — Вы можете быть свободны в пределах этого дома. Но вы не сможете покидать его без моего разрешения. Мы поговорим позже.
Она повернулась и пошла вверх по лестнице. Он вернулся в кабинет, закрыл дверь и положил в отчаянье голову на руки.
Нед уже некоторое время подозревал, что за ними с Робином кто-то идет. Робин хромал, выбился из сил; но Аллея Роз осталась позади, и они почти добрались до зарослей боярышника и рябины, окружающих место, куда онн шли, — Бригитта-Филдз.
Но когда они проходили мимо последнего из нескольких уединенных домиков, где жили сыромятники, Неду снова померещились торопливые шаги преследователей; хотя когда он остановился, чтобы посмотреть назад, то не увидел никого, кроме хромого нищего, который сидел, сгорбившись, в дверях, да где-то у Флит-стрит пьяница пел песню, обращаясь к невидимой луне.
От реки наползал густой туман, приглушая все звуки. Потом вновь послышались шаги, на этот раз близко, и тихий голос. Тявнула собака, но ее быстро заставили замолчать.
Самой зловещей была тишина, которая настала после этого. Нед потащил Робина за разрушенную стену и заставил присесть в полурастаявший снег. Он увидел людей, идущих по пустой дороге. Людей с собаками. Даже пьяница перестал петь.
Констебли? Нет. Эти люди были одеты в оборванную яркую одежду и поеденные молью отороченные мехом плащи. На их лицах лежала печать пьянства и распутной жизни. У них были три собаки, натягивавшие длинные поводки, — твари с длинными мордами, у которых из-под шкуры проступали ребра.
Нед втянул Робина дальше в тень.
Робин смотрел на свой тигель. Он дернул Неда за рукав.
— Нед, Нед! Он остыл!
Нед прошептал:
— Ты сможешь снова его нагреть. Успокойся.
— Но вы не понимаете. Если он остынет, значит, он умрет…
Один из тех, на дороге, резко оглянулся. Собака заскулила, натягивая поводок. Их услышали.
Собаки нашли их быстро. Робина тут же схватили. Нед попытался сопротивляться, но преследователей было слишком много. Им связали вместе руки и потащили в южном направлении мимо затихших таверн и домов на Флит-стрит, где если кто-то и видел их, то всячески старался спрятаться сам, мимо церкви Святой Бригитты, туда, где высокая каменная стена, поросшая лишайником, нависала из тумана.
Нед уже почти догадался, кто и куда их ведет.
Они пришли к старому монастырю кармелитов — белых братьев — насмешливо называемому Альсатия, то есть Эльзас. На этой территории обитала самая лихая бандитская шайка во всем Лондоне. Их- то главарю и выдала Элис шайку Мэтью.
Робина и Неда подтолкнули к большим утыканным гвоздями воротам в стене бывшего монастыря. Один из сопровождающих пнул ворота ногой и выкрикнул пароль. Послышался скрип засовов, и створки распахнулись. Неда и Робина провели через них, мимо троих сторожей, одетых в оборванную военную форму и вооруженных пистолями. Один из них поднес фонарь к лицам Неда и Робина и обратился к их захватчикам:
— Кого это вы привели в такое время, черт побери?
Нед хотел было заговорить. Кто-то с силой ударил его.
Он услышал позади приглушенное всхлипывание Робина, обернулся и увидел, что мальчик побелел от страха. Хотя руки у него были связаны, он сберег свой тигель в целости и сохранности; Нед видел его — почти незаметный сверток, засунутый под подпоясанный дублет. Нед снова обратился к своим захватчикам и крикнул:
— Многие жители Лондона ищут убежище здесь, на территории белого братства, с ее старинными
