поверхность озера словно подернулась бликами зловещего темно-багрового пламени, мы стали свидете лями удивительного и загадочного ритуального обряда.
Лодки-памятники отошли от берега и выстроились в шеренгу, головами к людям, собравшимся на топких краях острова. На каждой из них загорелся костер. Индейцы — мужчины, женщины, дети — опустились на колени в мокрый тростник острова и запели протяжную и торжественную песню, протягивая руки в сторону освещенных кострами лодок.
Ночная мгла стремительно опустилась на озеро, стерев границы горизонта. Все вокруг стало непрони цаемо и однородно черным. В этом мраке, словно земное отражение звездного неба, мерцали сотни огней. Это горели костры на лодках-сфинксах у нашего острова; горели многочисленные ритуальные костры на таких же удивительных судах у каждого из десятка островов древнего народа уру. Печальная песня тысячи голосов устремлялась в безбрежное пространство, но мне почему-то вдруг показалось, что она обращена н бесконечное Время...
Обладая обостренным чутьем охотника за тайнами, я понял, что именно странные лодки из тростника могут мниться ключом к разгадке секретов озера Титикака. Ведь аналоги таким судам есть всего лишь в двух местах на земле: на африканском озере Чад и в устьях рек Тигр и Евфрат, на территории древней Месопотамии. Но кто поможет нам открыть этим ключом дверь от печной тайны?
Последующие дни наша команда решила посвятить изучению двух больших скалистых островов — Такиле и Амантани, — встав лагерем на последнем. Едва причті ив к каменистому берегу и начав разгрузку, мы удостоились посещения старейшины племени индейцев кечуа, живущих на этих островах. Живописный старик, по имени Тачуканак, одетый в национальную парадную одежду, был явно доволен нашим визитом. После традиционных приветствий он выпалил в небо из какого-то древнего ружья, поинтересовался, сколь ко в нашей экспедиции мужчин, и тут же отправил в свое селение мальчишку.
Не прошло и десяти минут, как оттуда на берег явилось точно такое же количество молодых индейских девушек. Одетые в нарядные, многослойные, накрахмаленные длинные юбки, сшитые из Домотканого цветного сукна, они выглядели очень привлекательно. Местные красавицы стреляли глазками из-под больших черных платков и явно хотели нам понравиться.
Такое уже было с нами в одном из полудиких африканских племен, но здесь, в глуши хоть и бедного, но цивилизованного государства, предложение девушек в виде подарка гостям представлялось довольно странным. Однако, сверкая глазами, старейшина тут же объяснил, что наши достоинства тут совершенно ни при чем. Речь идет о жизненно важной для их племени традиции, завещанной далекими предками и сохра ненной тысячелетиями. И он просит нас не нарушать вековые устои. Тем более что все эти девушки не только не замужем, но и не имеют на это никаких шансов: немногочисленные парни племени, повзрослев, уезжают искать работу, да и не возвращаются...
— Кто же продолжит род? Кто вольет в него свежую кровь? — резонно спрашивал он, обходя каждого из нас и пристально вглядываясь в лица.
Мы невольно чувствовали себя заложниками какого-то свирепого корсара, понимая, что сопротив ление бесполезно...
Дальнейшие дни забыть очень трудно. С раннего утра мы занимались поиском и изучением развалин древних культовых сооружений на близлежащих озерных островах. Хотя больших деревьев на них практи чески нет (лишь индейский поселок скрыт в тени искусственных посадок могучих эвкалиптов), скалы сплошь поросли удивительно красивым, но ужасно густым кустарником. Этот символ Перу называется кан- тута и снизу доверху покрыт чудесными розовато- фиолетовыми колокольчиками. Карабкаться весь день по скалам через сплетения веток, под лучами палящего солнца — совсем непросто, и мы возвращались в лагерь совершенно измотанными.
Однако красавицы уже ожидали нас на берегу с небольшими зелеными букетиками. И стоило только понюхать веточку этой жесткой травки, называемой здесь мунъя, как весь организм начинал чувствовать себя помолодевшим лет на десять. А уж. после пары чашек чая из листьев коки, которую тут не считают наркотиком и употребляют ежедневно в больших количествах все от мала до велика, каждый из нас был готов на любые подвиги, давно и страстно ожидаемые...
— язвительно ухмыльнутся читательницы.
Лично я выпросил себе освобождение по причине идейной девственности, и мы с Тачуканаком прово дили вечера у костра за разговорами. Не думаю, что кто-то из моих спутников открыл в те сладкие часы что-либо новое для себя, а вот мне постепенно удалось узнать от старейшины то, что и вы сейчас узна ете...
В преданиях этих мест говорится, что люди жили здесь еще много тысяч лет назад. А потом произошел Всемирный потоп. Лишь вершины Анд остались торчать из воды, дав спасительный приют горстке не счастных поселенцев. Когда воды схлынули, люди спустились к опустошенным берегам морского залива. Нелегкая судьба ожидала их. Годы борьбы со стихиями изнуряли людей, делая племя все более мало численным.
Но вот однажды они вдруг увидели большие лодки, идущие со стороны океана. Лодки были связаны из тростника и гордо несли на своих высоких носах головы незнакомых животных. Светлокожие люди с белы ми бородами, в длинных белых одеяниях и сандалиях сошли на этот берег. Их вождя звали Виракочей, и по клонялись они богу воды — Энке и богу Солнца — Уту. Пришельцы обладали невиданными для индейцев знаниями и тотчас стали богами в их глазах. Они построили на берегу залива город с храмами и монумен тами; они же помогли выжить аборигенам, взяв в жены их женщин.
Но не успокоилась еще земля: она взрослела и двигалась. Дно залива стало опускаться, и скоро вода поглотила город богов. А затем планета вздыбила залив высоко вверх, оторвав его от далеко отступившего океана. Так образовалось озеро Титикака, что на древнем наречии означало «Часть океана».
Белые боги ушли со своими семьями от его коварных берегов и расселились широко вокруг, основав впоследствии племена аймара, кечуа, уари, тиаунаки, инки и др. Лишь род уру, главой которого был сам Ви- ракоча, остался там, где пустил свои корни. Тысячелетиями этот мужественный народ противостоит стихии и неустанно совершает на озере обряд, напоминающий им далекий день пришествия богов...
Многие из наших вопросов получили тогда ответы, но, уезжая из Перу, мы все еще многого не понимали. Кто были эти белые полубоги и откуда приплыли они на своих удивительных лодках? И почему сами лодки гак похожи на каменного сфинкса, стоящего посреди африканских песков?
Приводимая далее гипотеза родилась в наших головах уже в Москве, после ознакомления с работами известного британского археолога Дэвида Ролла, много лет занимавшегося египтологией.
Для ученого мира всегда было непонятно следующее: как возникла первая династия фараонов в Египте?
У египтологов возникал резонный вопрос: были предки первых фараонов уроженцами долины Нил или они являлись элитой иной цивилизации, захватившей полусонный Древний Египет силой ума и оружия?
Д. Ролл стал изучать древние дороги Восточной пустыни, ведущие от Нила к Красному морю. И неожи данно для себя обнаружил на стоянках многочисленные древние наскальные рисунки, изображающие странные лодки, направляющиеся от моря вглубь пустыни. Конструкция их резко отличалась от тех судов, которые плавали по древнему Нилу. Длинные низкие корпуса венчались высоко поднятыми носами, име ющими вид голов необычных животных. На лодках находились воины в высоких головных уборах, воору женные булавами.
«Но ведь так в последующем стали изображать фараонов Египта! — подумал Ролл. — Такие же лодки стали высекать на стенах их храмов и гробниц, поскольку считалось, что на подобных ладьях боги Солнца каждое утро приплывают к людям, возвещая для них новый рассвет, и после смерти фараон должен уплыть к этим богам на восток, на свою историческую родину (!)».
Так откуда же они были родом? Откуда взялись лодки посреди пустыни? Кто некогда высадился на западном побережье Красного моря и отправился в путешествие через пески, чтобы завоевать золотоносный Египет?
Совершенно случайно в этих краях, у бедного крестьянина-фелляхя деревушки Джебель-эль-Арак, был
