Гуге, положившему начало тибетской государственности. Душа этого ламы многократно перерождалась, и нынешний лама — это тоже очередная его эманация. Вот почему мой новый друг и считается старшим ламой-наставником над всеми пятью монастырями, что лежат вокруг Кайласа.
Первым делом я сообщил ламе о том, как помогла его «Книга мертвых» на склонах Джомолунгмы. А по том мы много рассказывали о своих странствиях по миру, о своих убеждениях в том, что наша мать-Земля является разумным живым существом, о своих попытках понять ее голос и самому быть услышан ным...
Священный Кайлас и есть одно из мест, где Земля общается как со своими родителями, так и со свои ми детьми... — говорил в ответ лама. — Но не каждому дано познать это. Много людей пытались, не будучи позванными, и потому исчезли навсегда. Немногие лаже доходят до святого места, если карма их не созре ла. А допуск к Чреву вообще невозможен для незваного гостя.
Но ведь мы совершили 13 ритуальных обходов вокруг горы и получили, таким образом, право идти на внутреннюю кору, к ее магической трещине!
Вы лишь получили силу, которая остановит обвалы и камнепады, спасет от ядовитого газа сур, и глав ное — вы не умрете там от внезапной старости... — загадочно отвечал он. — Если вам суждено, то многое
сумеете там узнать и понять, но говорить с матерью- планетой может лишь тот, кого она способна услышать, а это дано лишь избранным. Ее духи для общения с людьми принимают человеческий облик, не вследствие разницы в вибрационно-энергетическщ характеристиках их и наших биополей такой контак сопровождается страшным потрясением организма, Трепет, охватывающий при этом все ваше существо, так ужасен, что не всякое человеческое сердце способно его выдержать...
Лама надолго замолчал, перебирая старые костяные' четки, а потом сказал:
— Однако вы уже сейчас находитесь в том месте, где! сон часто оказывается явью. Может быть, вас и допустят... Может, и разрешат приблизиться к Тайне... Но помните: дойдет лишь тот, кто позван!
Мы прикорнули возле каменного ложа Будды и задремали в темноте, под тихое бормотание ламы, читающего молитвы. Голос его постепенно затих.
Я погрузился в то сладкое состояние, которое бывает на самом пороге сна...
И тут в лицо мне нежно повеял приятный теплый ветерок... Сквозь сомкнутые веки в глаза заструился какой-то серебристый свет, становясь все сильнее и сильнее... Скоро он осветил все помещение молитвен ного зала, и я замер в своем удивительном состоянии, увидев его источник...
На каменном кресле над нами сидел тот, чьи изображения мы видели в Тибете так часто, что их невозможно было бы спутать ни с какими другими. Это был Будда Шакьямуни...
Его фигура мерцала удивительным сиянием, источая такое божественное благоухание, что у меня по текли из глаз слезы радости... Душа переполнилась ни с чем не сравнимым ощущением присутствия Высшей Силы...
Голос прозвучал тихо, но заставил меня затрепетать:
— С тобой будут говорить. Поспеши...
Я встал и пошел к выходу. Шагнул за порог... и, провалившись в пустоту, полетел так быстро, что дол го не мог понять — куда и зачем...
Стремительный полет во тьме внезапно прервался, и я увидел, что стою очень близко от южного лица Кайласа, напротив лестницы-трещины. Вход в ее нижнюю часть перекрывался огромным плоским камнем красноватого цвета. На его плоскости сияла большая свастика удивительной формы. Она была двухсторон ней, то есть той, что не изображает ни движение вперед, ни движение назад. Это был символ эфирного узла, символ Гармонии и Начала всего сущего, символ исходного, нулевого Времени.
Перед загадочным камнем в позе лотоса неподвижно сидели тринадцать фигур, покрытых с головы до пят золотистыми колеблющимися покрывалами. Лиц
не было видно, и голоса зазвучали так, будто исходили из глубины трещины.
Ты хочешь познать Тайну всего Сущего в этом мире? Понять его строение и Замысел? Осознать смысл Бытия? Осмыслить деяния Создателя? — как бы спрашивал меня один из них.
Но мир так и задуман, чтобы каждый его вид — от большого до малого — знал лишь то, с чем он может согласиться... Это придает осмысленность жизни на всех ее уровнях. На каждом из них, и на твоем тоже, — свое Знание, и его там столько, что далеко не всякий может объять его границы... — поучал второй.
Но ведь он делог, — возражал третий. — Он познал на себе универсальные и нерушимые Законы о Цикле необходимости, Цикле существования, Круговороте жизни и смерти. И потому он достоин следу ющего шага.
Да, это верно... — звучал уже их общий голос.
Хорошо. Мы зовем тебя. Ты прикоснешься к Тайне. Но сделать даже этот шаг будет непросто. Готов ли ты ради цели пожертвовать частью своего срока на этой Земле?
Все мое тело вибрировало каждой своей клеточкой и находилось в неимоверном напряжении. Казалось, я вот-вот распадусь на части и растворюсь в воздухе.
«Готов», — мысленно ответил я сам себе.
Ты будешь пропущен. Возвращайся... Остальное сделает тот, кто знает, что делать...
Полет назад показался мне еще стремительней. Я очнулся под пристальным взглядом ламы, продол жавшего тихо бормотать мантры.
Ну что, делог, понял ли ты, что ждет тебя? Но это не только большая честь, но и величайшая опасность для простого человека. Надеюсь, ты никогда не пожалеешь о содеянном...
Я знаю, зачем и почему мне это нужно, — твердо отвечал я.
Хорошо. В полнолуние каждого месяца высшие ламы всех пяти монастырей Кайласа, как представите ли всех сект буддизма, поочередно ходят к священной трещине. Завтра — мой черед, и мне велено взять тебя с собой. Ты останешься наверху, когда я уйду говорить с Чревом. Но и там ты поймешь очень многое. Ты узнаешь Тайну Кайласа! Тайну нашей планеты!
Все мои спутники также видели вещие сны. Так одним словом можно охарактеризовать их «путешествия» в свою предстоящую жизнь. День прошел во взаимных рассказах о них. Но на вопросы о причинах такого удивительного феномена лама довольно непонятно говорил о том, что сюда отражаются с Кайласа части потоков будущего времени...
Видение, подобное моему, не видел больше никто из членов экспедиции. В ответ на все их вопросы лама сказал, что идти с ним к трещине священной горы дозволено лишь мне одному...
На рассвете все мы вышли по направлению к монастырю Селунг, откуда уже непосредственно начи нается 25-километровый маршрут внутренней коры. Спутники сопровождали нас до монастыря, где, как договорились, и должны были ожидать нашего возвращения.
Полтора часа хода на северо-запад, сначала вверх по гребням скал, а затем немного вниз, в ложбину, где на склоне в два уровня прилепились небольшой молитвенный зал и комнаты монахов монастыря Селунг. На запад от него идет тропа, ведущая в долину реки JIxa-Чу, к монастырю Чуку. Но это — спуск к маршруту большой коры. Нам же надо на север, вверх, к горе.
Прощаюсь с товарищами и ухожу вслед за ламой. На хронометре — 5 июня, 8 часов утра...
Тропа долго петляет по скалистым склонам неширокого ущелья, на дне которого бурлит река Серлунг- Чу, и поначалу кажется несложной. Лишь высота дает о себе знать: от уровня 5000 м мы идем все время вверх. Наверное, поэтому мои движения становятся все более медленными и плавными...
Кровь стучит в висках, и я стараюсь синхронизировать ее удары, произнося мысленно буддистскую мантру «ОМ-МАНИ-ПАДМЕ-ХУМ». На каждое ее слово — один шаг, два вдоха-выдоха и четыре удара сердца...
В голове — ни единой мысли. Легкий звон в ушах и полный автоматизм самоконтроля: ноги сами
