функционирующий. В нем отчетливо пульсировало нечеловеческое страдание. Тельце девочки чуть содрогнулось. Смит догадался, что это был удар сердца. Та же игла с трубкой, наполненной зеленой субстанцией. И снова глаза. На лице, лишенном человеческих черт, по сути просто на черепе, сияли огромные карие глаза. Они смотрели на Смита с такой ненавистью, что он невольно отшатнулся. Губы девочки что-то шептали. Смит наклонился и явственно услышал одно слово:
– Убью. Убью. Убью.
На табличке значилось: «Мэри Шелл. Время эксплуатации пять лет».
Они ее в пятилетнем возрасте забрали, что ли?! Смита снова стало поташнивать.
Он шел по коридору и открывал двери. Везде была одна и та же картина: иссохшие, выжатые люди, большинство еще живые, у мертвых, как правило, электрод, ввинченный в череп, не испускал голубоватого сияния. Некоторые секции были пусты.
Наконец Смит дошел до конца первого ряда. Что же здесь происходит? Что это за жуткое место? Смит подумал, что так и должен выглядеть ад. Современная техника, каждому отдельный номер и индивидуальная порция страданий. А вокруг лес
Смит вернулся к Армо и осторожно поднял ее на ноги. Она уже почти пришла в себя.
– Армо, возьми себя в руки, нам нужно попробовать выбраться отсюда.
– Ну как, понравилось? – раздался усиленный динамиками голос.
Смит и Армо одновременно посмотрели вверх, туда, откуда доносился голос.
– Кто ты? – крикнул Смит.
В ответ раздался хриплый смех.
– Какой удивительно бессмысленный вопрос. Какая тебе разница? Мое имя тебе все равно ничего не скажет. Лучше ты ответь мне. Что вы здесь делаете?
– Мы забрели сюда случайно. Мы… заблудились.
– Врешь. Она хорошо знает местность. Вы сюда попали неслучайно. Что вам здесь нужно?
– Мы хотели спрятаться, переждать…
– Переждать?!
Снова раздался сухой, как пулеметная очередь, смех, перешедший в кашель.
– Спрятаться здесь?! Значит, я еще не сошел с ума. Все познается в сравнении.
– Отпустите нас! Отпустите, пожалуйста! – закричала Армо. По ее щекам текли слезы.
– Что сделали с этими людьми? – Смит указал на секции.
Но ему никто не ответил. Голос пропал.
– Эй, ты слышишь меня? Что сделали с этими людьми?
– Их выжали, – после небольшой паузы ответил Голос.
– Как тебя понимать?
– Так и понимать. Их выжали. Досуха. До капли.
Снова кашель-смех. Затем лампы стали быстро мигать, меняя цвет.
– Вам понравилась моя песенка?
– Какая песенка?
– Песенка засовов.
– Да. Это было впечатляюще.
– Я знал, – довольно ответил Голос, – иногда здесь бывает чертовски скучно. Я долго репетировал и вот, наконец, долгожданное признание.
– Послушай, – крикнул Смит, – давай поговорим как нормальные люди.
– Нормальные? Люди? Ты веселый человек. Разве могут сюда зайти нормальные люди? Нет, я не имей в виду сумасшествие. Я имей в виду просто нормальность. Нормальных здесь не держат. Нормальные люди сейчас дома или на работе. Сюда попадают только
– Отпусти нас! Я прошу тебя… – Армо уже рыдала.
Из-под потолка слетел легкий вздох.
– Не люблю, когда красивые женщины плачут. Отпустить… Я вас так долго ждал. Мне было так одиноко, а вы уже собрались уходить. Это невежливо.
– Зачем мы тебе? – спросил Смит. – А хочешь, ты уйдешь вместе с нами? Армо нас выведет из леса.
Армо с надеждой посмотрела на равнодушный потолок. Лампочки, как по команде, моргнули.
Растин, задумавшись, сидел перед монитором, глядя на два лица, обращенные вверх. Казалось, они взывают к небесам о милосердии. А небо – это он. Для них он сейчас высшее существо, сосредоточие всех надежд. Он может метнуть молнию, а может подарить им свободу.
