следовательно, во враждебности к нам. И сейчас они начнут выходить отовсюду, чтобы напасть на нас.
Я созвала своих людей, чтобы обсудить положение. В том, что предстоит схватка с горгонами (они именовали «горгонами» не только жриц Болота, но и всех обитателей побережья, и мне волей-неволей пришлось признать это название), все были едины. А вот как вести военные действия – здесь голоса разделились.
Несомненно, племена привычны к бою в открытом поле, но ведь и мы к нему столь же привычны. Амазонкам свойственно брать крепости, а не отсиживаться в них. Конечно, Трою мы защищали. Но, даже если не принимать во внимание наше обособленное положение там, бои происходили в открытом поле, до попыток штурма крепостных стен дело не доходило, при нас, во всяком случае.
Самофракийцы же питали больше доверия к этим самым крепостным стенам – как будто не они вместе со мной брали одну крепость за другой! – и усвоили от атлантов непоколебимую уверенность, что местные жители об эти стены зубы непременно сломают.
Что касается меня, то душой я полностью была со своим народом. Помимо привычки к боям в поле, я испытывала отвращение к положению осажденных и еще в Трое решила, что по своей воле никогда таковой не буду.
Но и самофракийцы теперь тоже стали моим народом, и к ним я также должна прислушиваться. Вдобавок на руках у меня, если подумать, была не одна крепость побережья, а три. – помимо Элле, Салма и Ламис. И кем укомплектовать гарнизон? Атлантами?
Они– то выражали готовность. Но у меня все-таки еще оставалось чувство недоверия к атлантам. Не потому, что за это время (по сообщениям с острова) они успели предпринять кое-какие действия против меня. А именно потому, что не предприняли. Ну, убей меня Богиня, не могу я понять, как можно не восставать против захватчика, даже если захватчик – я сама!
Одним словом, все следовало обревизовать самолично, а заодно совершить вылазку против союза племен – если таковой имел место. Что я и сделала, возглавив экспедицию по побережью.
Ничего интересного во время нее не произошло, за исключением нескольких мелких стычек с «Горгонами». Я имею в виду воинов, а не жриц.
Какой-нибудь рапсод сочинил бы по этому поводу длиннейшую поэму, где подробно описывалось бы, кто кому нанес удар в какие именно части тела, с перечислением каждого украшения в ноздрях или ушах, каждой зазубрины на мече и каждой спицы в колеснице – когда попадались колесницы. Но я не вижу в этом ничего примечательного, и я не мужчина, чтобы много болтать.
Короче, мы их разметали. Они уже усвоили, что в случае чего лучше убраться. Поэтому такого количества убитых с их стороны, как во время первой вылазки Кирены и прочих, больше не было. Вождей я все же, по возможности, приказывала брать в плен.
Все это заняло немного времени, народ мой размялся, а побережье к прибытию кораблей с Керне мы очистили.
Келей в точности исполнил мое повеление, пригнав с острова флотилию мало-мальски пригодных судов. На судах должен быть какой-никакой экипаж, и прибыло довольно много атлантов. Как оказалось, большей частью добровольцев.
Ихи нашел троих, вызвавшихся быть переводчиками. Среди них был известный мне Сокар, что весьма примечательно. Ведь он клялся и божился, что всю жизнь провел на острове – где же он язык-то выучил? Впрочем, он вообще был по-мужски лжив и болт лив, и требовать с него много не стоило. Но что возможно – следовало.
Сам Ихи тоже прибыл.
И Менипп со своей командой.
– Ты нам скажешь, наконец, для чего здесь понадобилась вся эта орда, или так и будешь держать все в тайне? – спросила Митилена.
– Разумеется, скажу. Хотя, похоже, никого, кроме тебя, и, вероятно, Келея, это не интересует.
– У меня есть подозрения, – мрачно сказала она. – Но я оставлю их при себе. До того, как все соберутся вместе.
И все собрались вместе.
Сначала я выслушала доклад о положении дел на Керне, где все вроде бы обстояло благополучно, хотя посланцы с Крита еще не вернулись (это было нереально за такой промежуток времени), а также сообщение разведывательно-диверсионной группы о местах дислокации племенных отрядов, что оказалось крайне интересно. Затем слово взяла я.
– Думаю, все поняли, что нам предстоит война. В сущности, она уже началась. Однако напоминаю, что война эта будет несколько отличаться от тех, что мы вели прежде. У противника нет единого полководца, есть сборище племенных вождей, а племена довольно разнородны. Объединяет их общее подчинение храму Змеиного Болота, который и направляет их действия. Вот в чем вся соль. В сущности, я не испытываю никакой враждебности ни к племенам, ни к храму, и не собираюсь их уничтожать. Только победить.
– Правильно, как атлантов, – встрял Келей.
– Но горгоны – это не атланты! С ними повторение подобной тактики невозможно, – заявила Кирена.
– Верно. Поэтому тактика будет другая. Я уже отдала распоряжения, как отрезать племена от храма. Дальше будет интереснее. Мы должны будем отрезать храм от племен. Менипп, это особенно касается тебя и твоих людей.
Им действительно стало интересно. Они и до этого слушали внимательно, а тут и вовсе навострили уши.
– Все, что нужно для жизни, Змеиному Болоту поставляют племена. Но если мы просто окружим Болото и лишим храм подвоза продовольствия, ничего существенно не изменится. Может, роскошествовать им не придется, но продовольствия у них наверняка запасено на годы вперед. Однако если Болото перестанет быть Болотом? – Что? – хором спросили Кирена и Келей. Менипп ничего не спросил.
– Настоящая охрана Болота – не храмовая стража, которую ничего не стоит разметать нескольким
