умелым воинам. И даже не «обращающий в камень» взгляд горгон и прочие жреческие трюки. Священные змеи, заполняющие рвы, – вот что вселяет страх в верующих и уверенность в жриц. Но эти змеи не могут жить без воды. Если осушить болото, перекрыть источники… Вот для этого ты, Менипп, здесь и нужен. И, поскольку на подобные работы понадобится много людей, пришлось привозить столько атлантских добровольцев. Они здесь не для войны – воевать мы сами умеем. Они будут копать землю и таскать камни.
– Но, – задумчиво, без осуждения, сказала Энно, – это святотатственный поступок.
– С точки зрения Змеиного Болота – безусловно. Но от меня и ждут, чтобы я поступала святотатственно. Я же для них демон. И, убей меня Богиня, неужели вы полагаете, что я не сознаю, на что иду? Змея – символ Темискиры, более того, это мой собственный символ. И я не собираюсь уничтожать храм. Я собираюсь заставить их признать мою власть.
– Предположим. И что дальше? – спросила Киана.
– А то, что это намного сократит войну с племенами. Знаю я, что это такое – воевать с кочевниками.
– Да, это вам не атланты, которых завоевывать – одно удовольствие, – снова вставил Келей и покосился на сидящего рядом Ихи. Однако тот не выказал обиды, возможно, не услышав в словах Келея ничего обидного.
– Иначе эта война займет слишком много времени и сил. А у меня другие планы…
– Какие? – встряла Митилена.
Город. Горгоны вытеснили атлантов с побережья, уничтожили их поселения, но ведь крепости стоят! Бухты пустуют! Нельзя, чтобы все это пропадало просто так. И я хочу построить город.
– Вторую Темискиру? – жадно спросила Аргира.
– Нет. Темискира может быть одна. И называться город будет не так. Город Кирены или что-нибудь в этом роде (Кирена фыркнула). Но если ты хочешь знать, будет ли этот город по духу подобен Темискире, я отвечу – не во всем. Мы должны учитывать, что здесь другая страна и другие народы…
– Ты собираешься распространить власть Керне на все пространство между Великими мелями? – тихо осведомилась Митилена. – Построить Новую Атлантиду?
– Да что вы как сговорились – «вторая Темискира», «Новая Атлантида»! Ни то и ни другое… – Я почувствовала, что говорю о том, о чем говорить еще рано, и докончила: – И, кроме того, оживленные работы на берегу не только озадачат противника, но и создадут у него впечатление, что людей здесь гораздо больше, чем на самом деле. К работам привлекайте атлантов. Если не хватит – наймите еще на острове. Платите им из казны. Ихи, это к тебе относится.
Дальше пошло обсуждение деталей, и оно заняло оставшееся время Совета.
Меня тревожило, что Хтония ничего не сказала, и, когда мы вышли, спросила, не имеет ли она возражений против моего плана.
– Нет, – ответила она. – Но иногда очень трудно говорить с тем, кто в тебя вселяется.
– И ты туда же! Почему всем так нравится думать, будто в меня что-то вселяется?
Митилена, которая шла за нами, подхватила:
– Да. Я не знаю, как это у тебя получается. То, на что другие положили бы массу усилий, ты делаешь легко, и, даже, кажется, без особого желания. Совершенно очевидно, что у людей возникает вопрос – ты ли это делаешь или кто-то через тебя? Воля Дике Адрастеи? Дух погибшей Пентезилеи, как считали вначале? Некий неназываемый демон? Или…что-то иное?
Мне не хотелось продолжать этот разговор, и я спросила о другом. Нарочно, в присутствии Хтонии.
– Ты упоминала о каких-то своих подозрениях, которые приберегались для общего совета. Они подтвердились?
Присутствие Хтонии ее отнюдь не смутило.
– До некоторой степени. Этот город… Когда ты сказала, что не будет ни второй Темискиры, ни Новой Атлантиды, тебе следовало бы пояснить, что ты имеешь в виду. – А ловко она схватила, что не зря я умолчала. – Но, во всяком случае, вторая Темискира была бы тебе более прилична.
– Но я строю… Буду строить его для самофракийцев. Ясно, что я не смогу взять их в Темискиру. И бросить тоже не могу. Им нужно место для жизни.
– Есть же Керне.
– Керне принадлежит атлантам.
– Сомнительный довод. Но прежде, чем построить город, тебе нужно выиграть войну.
– Что ж, я вынуждена буду победить.
А такое впечатление, что ты побеждаешь лишь потому, что тебя к этому вынуждают. Не потому ли ты всегда стремилась убежать от одержанной тобою победы? С Самофракии – в море, из крепости Элле – на Керне, с Керне – на Змеиное Болото? Когда ты перестанешь убегать от своей судьбы?
– А что ты скажешь, Хтония?
Хтония не слушала. А может, слышала, но считала все это пустыми умствованиями, допустимыми в храмовых учебных диспутах, но не во время военных действий.
– Я думаю о пленных, – произнесла она.
И правда. Будь мы в Темискире, никаких пленных бы просто не было. Но здесь они существовали, и Хтония понимала, что раз они есть, им предназначена в грядущих событиях какая-то роль. Какая? Это еще предстояло определить.
Сокар, каким бы ни был «скользким типом», по определению Келея, не солгал в одном: местные языки
