– Боюсь, капитан, что вы правы, – откликнулся Перегрин. – Мы понапрасну потратили полдня. До темноты не так уж много времени. И я за то, чтобы до ночи продвинуться дальше.
– Мэтр, в лагере никого не осталось! – возразил Ингоз. – А если даже кто-то и удрал, раньше чем через три дня до рудников Куаллайда он не доберется. За это время мы уйдем далеко.
– Ваш друг Пандольф вряд ли раньше соберет людей. Я не хотел бы, чтоб очередная потасовка снова задержала нас на пути к цели.
– А что будет на обратном пути, вас не волнует? – спросил Сигвард.
Вернулась Кружевница, молча протянула Перегрину гребень. Он покачал головой:
– Оставь себе.
Возможно, в будущем ей предстояло восстановить сноровку в обращении с гребнем, но сейчас как следует причесать волосы она не сумела – или не захотела, – и они рыжеватым облаком окружали голову. Лицо казалось каким-то чужим, словно прежнее речная вода смыла вместе с сажей. И это лицо не то чтоб было неприятным – оно было правильным, с четкими чертами и россыпью веснушек, почти сливавшихся с загаром, – но к прежнему Сигвард успел привыкнуть.
Кружевницу, кажется, это тоже смущало, и она старалась на спутников своих не смотреть.
– А мэтр говорит, чтоб мы дальше ехали, – незамедлительно сообщил ей Ингоз.
– А у меня одежда еще не высохла.
– Ничего, поедешь в той, которая на тебе сейчас, – сказал Перегрин. – И желательно, на одной из тех лошадей, что достались в добычу.
– Чего это он распоряжается? – вопросила Кружевница. – Кто у нас вообще командир?
Хотя вопрос был обращен в пространство, ясно было, что обращается она к Сигварду. Но он на провокацию – если таковая имела место – не поддался.
– Он прав, Кружевница. Тебе что, так важно, во что ты одета?
– Неважно. Но мне чужого не надо!
– Вернешь после. Собирай свои вещи, и едем. – Он посмотрел на лошадей, приведенных Ингозом: саврасого мерина и невысокую кобылку со шкурой цвета золы и темно-бурыми гривой и хвостом. – Пожалуй, вот эта тебе подойдет.
– Да я уж на том длинноухом приспособилась.
– Мул принадлежит Перегрину. А лошадь будет твоя.
Для Сайль это был довод.
– Ладно. Только заберу свой тюк, а то скотина нашего колдуна хребет сломает.
– И ты должна научиться седлать и чистить лошадь.
– Лучше б я шла пешком…
Ингоз забулькал от смеха, совсем забыв, что недавно советовал Перегрину не раздражать Кружевницу понапрасну. Но она была слишком занята и не обратила на это внимания.
Кобыла фыркала и крутила головой, когда Сигвард помогал Сайль перетянуть подпругу, но позволила перегрузить пресловутый тюк и свернутую одежду.
– Я назову ее Зола, – объявила Сайль, натягивая башмаки. Те были еще мокрыми, но она уже осознала, что в стременах босым ступням будет хуже.
Никто не поддержал почина. Ингоз и Сигвард понимали, что лошади, попавшие к ним, вряд ли долго будут оставаться в их владении, и потому не тратили воображения на клички. А Перегрин не счел нужным сообщить, как именует лошадь и мула.
Так они снова двинулись в путь. Тропы никакой не было, но лес на склоне был не столь плотный, как внизу, и можно было передвигаться верхами. Хоть Ингоз и твердил, что без него, как проводника, никуда, – теперь проводником скорее стал Перегрин, по его словам, припоминавший эти места.
– И для чего мы тогда нужны? – попрекнул Ингоз Перегрина. – То есть я.
– Нам не удалось купить еды.
– Ага, мародерствуем понемногу. Ну и что?
– Возможно, еще придется охотиться – тут вам и пистоль в руки.
Ингоз обдумал перспективы.
– Какая сейчас охота! Вот раньше, говорят, была… да. На пустошах сайги бегали, в лесах кабаны, олени. А как стали поселения строить – жрать-то надо? Вот первым делом крупную дичь и повывели. Одна мелочь осталась. Оленя еще изредка встретишь, а кабанов при мне уже не было.
– Ты еще «медведей» скажи, – хмуро бросила Кружевница.
– Про медведей врать не стану. Не видел, не слыхал. Может, эти… Открыватели… перебили. А вот волков и сейчас полно. Сама небось знаешь. Только нам же охота для еды нужна, а не для удальства. Разве что зайцев настреляем или птицу будем бить.
– Волки, стало быть, есть? – полюбопытствовал Сигвард.
– Точно. Сейчас-то они сытые, а зимой, бывает, наглеют, – сообщил Ингоз.
– И как же ты одна в лесу с этой напастью справляешься? – Сигвард через его голову обращался к Кружевнице.
– Как с любой другой. Ты же видел. Волки мой дом стороной обходят. Я их гоняю – само получается… когда одну задумку провернешь, другую…
– А эта дрянь, которой ты бедолагу прикончила… вроде не та, что для костра… это и есть твоя новая зажигательная смесь? – припомнил Ингоз давний разговор. – Та, что сама собой вспыхивает.
– Нет, – она с досадой развела руками так, что выпустила поводья, но, спохватившись, снова вцепилась в них. – Этой не получается. Похоже, без земляного масла не обойтись. А его ни здесь, ни в ближайших провинциях не добывают.
– Только в Зохале, – подтвердил Перегрин.
– Это что еще такое? – Ингоз не столько был заинтересован, сколько готов вступиться за честь Открытых Земель, где, оказывается, кроме вина, еще чего-то недоставало.
– Нафта. Природное вещество, исключительно горючее. В некоторых странах ее используют вместо масла для светильников.
– Так почему ж эта вонючка и без нафты загорелась?
– К бутыли фитиль был прикреплен. Ты просто не разглядел. – По тону Кружевницы было слышно, что она сама недовольна подобным объяснением смертоносного фокуса.
Сигвард благодаря службе на границе знал, что такое нафта. И ему оставалось возблагодарить Бога за то, что среди рахманов не нашлось умельца, который додумался бы применить это вещество в военных целях, а не только для плошек и факелов. С другой стороны, если бы такой умелец был при императорских войсках…
Однако стемнело, и даже Перегрин – каким бы зрением он ни обладал – не решился прокладывать путь дальше. Они остановились на ночлег, причем Кружевница отнеслась к требованию расседлать лошадь со всей серьезностью. Зрелище было не для слабонервных. Если б со взрывчатыми веществами она обращалась так же, как с седлом и упряжью, дом в лесу давно бы взлетел на воздух, а лес выгорел.
Перегрин с Ингозом развели костер, и к тому времени, когда Кружевница закончила бороться с поводом, огонь уже разгорелся.
– Если мы не будем спускаться в долину, то дальнейший путь будет очень неудобен, – предупредил Перегрин. – Правда, и короток. Думаю, до старой дороги осталось дня два.
– Мэтр, там же и черт ногу сломит, не то что конь! Скалы, осыпи и все прелести путешествия в горах.
– Надо было пешком идти, я что говорила! – Кружевница принялась за свою вечную песню.
– Мы обсуждали это в монастыре. Но тогда большинство высказалось за обходной путь – в низине.
– Ну, провидец здесь не я…
– Кружевница, не заводись. – Ингоз решил вступиться за Перегрина. – Может, мы тем путем еще будем возвращаться, лошади пригодятся.
– Если они раньше не сдохнут. Коли дальше скалы и осыпи – что они жрать будут?
Подобные разговоры Сигварду уже приходилось слышать. И в прошлой жизни, и здесь, в Открытых Землях. Но нужно было подумать и о другом.
– На этом отрезке пути есть поселения?
