– Ты сама не веришь в то, что говоришь. Он был прав. Я не верила. Но я обязана была счесть его безумцем, чтобы не считать сумасшедшей себя.
– Сейчас ты начнешь доказывать, что твои видения – всего лишь следствие тюремного заключения и несостоявшейся казни, из-за чего твои нервы пришли в расстройство…
Он произнес это с такой издевкой, что у меня сами собой сжались кулаки. Ей-богу, в присутствии Тальви я впервые в жизни взаправду ощутила, что нервы у меня есть. Но ни тюрьма, ни плаха в этом не виноваты.
– У меня не бывает видений.
– Неправда. Точнее, не совсем правда. Я уже говорил тебе – это не видения. Это воспоминания.
– Этого никогда не было!
– Было. Но не с тобой.
– Времени не существует… – Я засмеялась. – Только не убеждай меня, что все написанное здесь, – я указала на «Хронику… «, – святая истина.
– Не все. – Он стал убийственно серьезен. – Взгляды автора отличаются пристрастностью и односторонностью. К тому же его слишком занимали карнионцы, эрды и прочая древняя рухлядь. Но кое-что он безусловно знал.
– Про иные миры?
– Иные миры существуют. И наиболее часто они соприкасались с данным там, где здесь описано.
– В Открытых землях? Где сплошные шахты, рудники и мануфактуры? Лучше места не нашлось?
– «Хроника… « написана тогда, когда ни рудников, ни мануфактур не было. А повествует о временах еще более отдаленных. Разумеется, если признать, что времена прошлые, настоящие и будущие существуют хотя бы условно.
– В каком университете ты набрался таких исключительных знаний? В Тримейнском? В Скельском? А может, за границу ездил, в Оксфорд или Саламанку?
– Перестань болтать. Истерики и кривляние тебе не к лицу. И слушай. То, что я знаю, – я знаю. – Он сделал паузу. – Я не слышал, удавалось ли кому-нибудь перейти из этого мира в сопредельный. Но мне известен обратный пример Несколько жителей такого чуждою мира были приговорены к изгнанию по причинам, которые здесь роли не играют. К изгнанию в этот мир. По здешнему счету это было около двухсот лет назад.
– Чудовища из морских глубин и темных пещер…
– Нет. По виду они не отличались от людей. И я велел не перебивать меня. – Он немного помолчал, потом продолжил: – Вообще-то они превосходили людей, ибо обладали качествами, которых люди лишены. Судьи, изгнавшие их, желали им наказания, а не гибели. В этом мире они способны были выжить и даже возвыситься, но он был для них местом бессрочной ссылки. Правда, их потомкам при определенных условиях было разрешено вернуться.
– Потомкам?
– Изгнанников было шестеро – четверо мужчин и две женщины. Так получилось, что они враждебно относились друг к другу, за исключением двоих – мужа и жены. И они разошлись в разные стороны и потеряли братьев и сестер по изгнанию из виду. Впоследствии одна из женщин вышла замуж за тогдашнего владетеля Тальви.
– Погоди. Ты хочешь сказать, что…
– Да.
А еще он говорил, что мы в родстве, «в некотором роде». Но я убила эту мысль, припечатала ее, как комара ладонью.
– Замечательно! В замках обычно заводятся привидения предков, ты не от них наслушался подобных историй?
– Нет, – сухо сказал он. – Та женщина, изгнанница, обо всем, что смогла, рассказала своему сыну. А тот – своему. Мне.
– Обо всем, что смогла… – тупо повторила я.
– Да. Ты верно обратила внимание. Это важно отметить. Переход действует на память. Поэтому они и не могли вернуться. Кроме того, некоторые природные свойства изгнанников в этом мире не проявляются. Но главное – это потеря памяти. Она никогда не бывает полной, основные знания остаются, но часть их вымывает надолго. Возможно, навсегда. В этом мы не можем быть уверены.
«А в чем мы можем быть уверены? « – хотела было спросить я, но промолчала. Я не хотела говорить об этом и не хотела слушать. Тальви продолжал:
– Мой отец всю жизнь искал изгнанников и их потомков. А я продолжил его поиски. У нас были основания считать, что один из изгнанников жил в Эрденоне, другой – где-то на северо-востоке. Они определенно поделились с кем-то своими знаниями. В книге Арнарсона на это есть прямые указания. Возможно, косвенные сведения получил от них и автор «Хроники… «. Но лишь косвенные, иначе он удержался бы от некоторых высказываний. Да, эти изгнанники оставили свидетельства знаний. Но вот потомства они, по-видимому, не оставили. В своих поездках по Югу империи мне удалось найти следы еще двоих – той супружеской пары. Мне было известно, что в этом мире они именовали себя Эйтне и Шелах Тезан.
Он, несомненно, ждал, что я отзовусь на прозвучавшее имя. Ибо только одно – достоянье мое…
– Они погибли, – сказал он, не услышав моего голоса, – во время войн на южной границе, в прошлом веке. Подробности их гибели мне не удалось выяснить, но я узнал, что у них была единственная дочь по имени Грейне. И я принялся искать Грейне Тезан. Это было трудно, поскольку она многократно меняла место жительства. Месяца три назад я выяснил, что, перебравшись в Кинкар, она вышла замуж за некоего Рандвера Скьольда…
