– И он же – за беспорядками в больших городах. Как ты утверждал в Свантере – по причине провала своих коммерческих начинаний.
– В этом вся и соль. Дворяне занимаются торговой и предпринимательской деятельностью только на юге.
Вирс-Вердер, нуждаясь в деньгах для своих политических интриг, попытался повести себя как южанин, но не смог. И тогда он, в глубокой тайне, вошел в сговор с южанами. Не со всеми, конечно, а с некоторыми банкирами. Они предоставляют ему заем, а он вытесняет из Эрда их конкурентов. Наиболее простым и действенным способом.
Я вспомнила толпу в Эрденоне, и стало мне мерзко.
– Когда же Вирс-Вердер придет к власти, он предоставит им соответствующие льготы.
– Сказала бы я, что за подобные сделки бывает в Старой гавани, да боюсь, белый мрамор на фасаде твоего замка покраснеет.
– Безусловно, обе договаривающиеся стороны держат за спиной фигу. Вирс-Вердер не собирается держать слова по достижении власти, а южане… мне не совсем ясны их цели, но, полагаю, по смуте в Эрде Карниона намерена добиться большей самостоятельности от империи.
– И все это ты узнал, пока я болталась в Свантере?
– Не только я. Многое сделал Самитш. И уже после того, как мы уехали из Свантера.
– Так вы сработали не слишком тонко, если ВирсВердер попытался запустить к тебе своего человека. Или целый десяток.
– Скоро мы это узнаем. (Кого-то он им посадил на хвост. Ренхида, наверное. ) Но Вирс – Вердер тоже не блеснул особым умом. Мы с тобой показывались открыто, но он не нашел ничего лучше, как заслать человека, которого ты можешь опознать.
– Вряд ли граф сам выбирал его, а соглядатаю никто обо мне не сказал. Видишь, как важно не пренебрегать мелочами. Но сейчас я уже жалею, что так поспешила. Может, тебе и впрямь следовало оставить актеров при себе. И Пыльный был бы у тебя на виду… заодно и Вирс-Вердера сбили бы с толку.
– Нет. Актеры, если ты забыла, существуют, чтобы играть для нас. А не мы – чтобы играть для них. И так уж много чести этому… как ты его назвала? – Пыльному, что его продержали здесь несколько лишних часов. И предприняли некоторые действия, чтобы сбить его со следа альдермана.
Значит, я не ошиблась. Тальви не убил Ансу. Я чуть было не спросила, куда же на самом деле поехал Самитш, если не к себе в Эрденон? Но это было бы уже чересчур.
– Что-то ты разоткровенничался о своих делах. Раньше за тобой такого не водилось.
– Просто ты не спрашивала. Тебе все это было безразлично. И вдруг взыграл интерес. Почему?
– Неужели не ясно? Я не могу понять… Черт побери, я вообще не понимаю, зачем нужны заговоры, но это к делу не относится. Другое важно – если ты лишь о том и думаешь, как пройти назад по пути изгнанников, на кой тебе захватывать власть?
– Вряд ли я смогу по нему пройти, – медленно сказал Тальви. – И мой отец, и я занимались разысканиями, но сведений все еще недостает. Так что это – для будущих поколений. А если приходится оставаться здесь, то стоит ли размениваться на мелочи? Если уж стремиться к цели, то пусть она будет столь высокой, сколь возможно.
– Герцогский титул? Почему тогда сразу не императорский?
– Потому что я не безумен, как бы тебе этого ни хотелось. И ставлю перед собой цель, которой можно добиться.
– Странно звучит. Особенно если вспомнить цель, которую ты считаешь недостижимой.
– Пока недостижимой. Знания рассеяны, спрятаны, искажены… наше дело – выбрать истинные. Автор «Хроники… «, например, порой блуждает в собственных домыслах. Но он сообщает многое из того, что согласуется с моими знаниями.
– Он был изгнанником?
– Исключено. А вот откуда он набрался этих сведений? Поэтому я и искал Брекингов. Предполагал, что кто-то из изгнанников мог войти в их семью, как моя бабка вошла в семью Тальви. Я и сейчас этого не исключаю. Но – слишком поздно.
– Я уже сказала тебе – если Брекинги в Дальних Колониях, их можно найти.
– Не вижу смысла. Если кто-то из потомков изгнанников, носят ли они фамилию Брекинг или любую иную, уехали в Дальние Колонии, это означает одно – они уклоняются от встреч с остальными. Старая вражда не забылась. И оказалась важнее памяти о родном мире и возвращении туда.
– Выходит, возвращение не является обязательным условием?
Тальви ответил не сразу. Что бы я ни говорила, до сих пор он меня не обманывал. Разве что себя. И если он задумал начать именно теперь…
– Нет. Условия вступают в силу, только если мы решим вернуться. А решение зависит от нас самих.
– А каковы условия?
– Мы должны вспомнить их сами.
– А если я не хочу никуда уходить?
– Это в твоей воле. Я не заставляю тебя. Так же, как не привязываю тебя к себе пожизненно.
– Ну, пошло… «ты должна сама почувствовать, что долг отдан», и тому подобная велеречивая чепуха.
