Он снова промолчал, только плечи дернулись – да, стало быть.
– Что с Тальви?
– Не знаю, – с трудом повторил он. – Я был с Альдриком… Эрденоне.
– А что с Альдриком?
– Убит… Город захвачен.
– Кем? – Не было смысла задавать два вопроса. Кто взял город, тот и убил Альдрика. Альдрик убит… о Господи!
– Вирс-Вердером, – почти прошептал он.
– Значит, Вирс-Вердер провозгласил себя герцогом?
– Нет, Дагнальд… – И, прежде чем я успела задать следующий вопрос, добавил четко и раздельно: – Они. С Вирс-Вердером. Объединились.
– Это невозможно. – Ничего глупее сказать я не могла
– Все так думали…
Нас прервал стук в дверь. Исполнялось повеление принести рыцарю поесть. Не Мойрой, против ожидания. Поднос приволокла одна из служанок, состоявшая обычно при госпоже Риллент, именем Берталь. И то сказать – Мойра бы такую тяжесть просто не сдюжила, Берталь же была вдвое ее шире, на голову выше, и каждая ее рука была толще Мойриной ноги. Похоже, заморенный и истощенный вид бедного рыцаря пронзил сердце всей женской прислуги, и Берталь в первую очередь На поднос было сметено все, что нашлось на кухне замка, а кухня в Тальви не мала и не бедна. Чего тут только не было – жареная утка (надкусанная), пяток селедок, шмалы сала, круг сыра, крынка с кашей, ломти початого сладкого пирога, вязка луку, яблоки, репа, яичница, вареная колбаса и свиной холодец – все это вперемежку с множеством кусков хлеба различной выпечки, от самого свежего до успевшего зачерстветь, и с присовокуплением кувшина темного пива, каковое обычно потреблялось слугами. Все это Берталь громыхнула на письменный стол Тальви, благо тот был дубовый и от такого святотатства не подломился. Рыцарь накинулся на еду, даже не поблагодарив свою благодетельницу (или благодетельниц, если считать меня). Берталь отошла и сострадательно уставилась на несчастного, подперев пухлую щеку кулаком.
– Ступай, милая, – сказала я, и Берталь со вздохом покинула нас.
Ларком жрал. Куда девались его аристократические манеры и стеснительность – он, кажется, вовсе забыл о таких достижениях цивилизации, как ложки и ножи – о вилках я уж и не говорю, и подгребал все руками. Что он ест, он тоже не разбирал. Меня чуть не замутило от такого зрелища, не знаю с чего, вырастала я не среди аристократов и видывала виды и похлеще. И вообще, какого черта я берусь осуждать голодного человека? Тут подумалось, что следовало бы предупредить его, что с большой голодухи много есть нельзя, заболеешь, а то вдруг он не знает… Одернула себя – должен знать, эйсанские братья – военный все же орден, чему-то их должны там учить, да и не так долго он голодал, наверное.
Первое время Ларком заглатывал все, что попадалось, молча, потом вперемежку с чавканьем и хрустом у него стали вырываться какие-то иные звуки, вероятно слова, но разобрать их не представлялось возможным.
Я подвинула ему кувшин с пивом.
– Выпей и не говори с набитым ртом, а то подавишься.
А если б он преждевременно подавился, я бы не узнала, что произошло. Никогда раньше я не обращалась к нему на «ты», но его это нисколько не смутило. Он хлебнул пива и вытер жирные пальцы о кафтан.
– А теперь рассказывай все как есть.
Он обмяк в кресле. Казалось, он сейчас заплачет, а может, развезло его от сытости. Говорить ему не хотелось, не то, что за прошлой нашей совместной трапезой, когда он блистал красноречием сверх всякой меры. Потом с трудом начал:
– Вначале все было хорошо. Очень. Как нас встречали в Эрденоне – колокольный звон, цветы… бочки с пивом на улицах…
– Самитш поработал?
– Наверное… Ратуша присягнула Тальви, и он подписал статус о сохранении древних вольностей Эрда. И уехал в Бодвар. Вместе с архиепископом. Нужно было старого герцога хоронить, а еще не решили где – в Эрденоне или в Бодварском замке…
– Кто с ним был?
– Фрауэнбрейс, Мальмгрен, Каллист… ну, разные там… или ты про военные силы? Так герцогская гвардия с ним была, и большая часть дворян, и половина наемников… и эйсанские братья с моря должны были поддержать.
– А вы с Кренге и Самитшем, значит, остались при Альдрике.
– Ну да. И наемники, и городское ополчение. Кренге должен был выступить на Свантер. Но не успел.
Он замолчал, и так надолго, что мне пришлось перегнуться через стол и тряхнуть его за плечо.
– Дагнальд… – Он прикусил губу. – Дагнальд сумел упредить Фрауэнбрейса… Точнее, Вирс-Вердер сумел… Дагнальд ведь не придворный, а Вирс-Вердер – он да, он может.
– Что ты ходишь вокруг да около? Что произошло?
– Они обвинили нас в заговоре… – Фраза прозвучала странновато, ведь заговор и вправду был. – … в незаконном захвате власти, в мятеже против императора…
– То есть в том, в чем вы собирались обвинить Дагнальда.
– Да… но здесь мятежниками оказались мы. И император поддержал Дагнальда. Тот объявил себя
