– Нет, – столь же вежливо отвечала она. – Я и есть Бедр-аль-Тохес. А невольница – вот, – и она указала на девушку.
Пружины софы жалобно заныли под тяжестью рухнувшего тела – Хэма, а не девицы.
– И на этой вот я должен жениться? – простонал он. – Да моя бабка и то моложе!
Я молча выругала себя за недогадливость. А ведь могла сообразить! Великий Хам назначил отпрыску поход за Доступной Принцессой при его рождении, сам, надо думать, прослышал про нее невесть когда. И еще мы слышали, будто история Бедр-аль-Тохес переходит от сказителя к сказителю. Из поколения в поколение, надо полагать. И Дубдуб якобы служил визирем у эмиров. Не у одного, а у многих.
Бедр-аль-Тохес что-то говорила. Я прислушалась.
– Дубдуб сюда уже много лет не заходит. Еду, правда, не забывает присылать. И невольниц, когда предыдущие умирают.
– От чего же они умирают?
Она вздохнула.
– От скуки…
– Понятно… Вот что, уважаемая, давайте сядем и поговорим спокойно, как принцесса с принцессой.
Бедр-аль-Тохес последовала моему совету. Невольница примостилась у ее ног.
– Дубдуб, полагаю, вас никогда больше не побеспокоит. И вообще никого. Так что вы свободны. И что бы вам хотелось от этой свободы?
Она снова вздохнула.
– Вернуться домой. У моих братьев, наверное, уже внуки… или правнуки… Я бы с ними нянчилась. У меня здесь есть драгоценности… а я уже не в том возрасте, чтобы в пути кто-то ко мне приставал!
– Тогда сделаем так. Сейчас здесь будет изрядная суматоха. Воспользуйтесь ей и выбирайтесь наружу. Скажите, что были служанкой Доступной Принцессы. А про служанку в случае чего скажем, что это и есть принцесса. Как, девушка, – обратилась я к невольнице, – сумеешь изобразить принцессу?
Та гордо вскинула голову.
– А я и есть принцесса. Меня зовут Ублиетта. Мой отец – король Арктании, и меня похитили люди этого вашего Дубдуба…
– С ума сойти, – пробормотала я, – кругом одни принцессы… Ну что, устраивает всех такой взаимозачет?
Хэм приоткрыл глаза и посмотрел на Ублиетту с нескрываемым интересом.
– Устраивает, – заявил он. – Я тоже принц, хотя как его… инкогнида.
Все-таки молодежь быстро восстанавливается, подумала я. После психической травмы, нанесенной Дикими Хозяйками, Хэм женщин знать не хотел, а теперь вон как губу раскатил. Да и девушка, похоже, не прочь…
– Но как вы собираетесь покинуть башню? – Бедр-аль-Тохес прервала мои размышления. Она встала и подошла к окну, выходившему во двор. – Я вижу воинов в цветах эмиров Этрофа. Они сражаются с другими, по виду чужестранцами. И те, и другие готовы пойти на штурм. Если они ворвутся сюда…
– Выбраться из башни – не проблема. А вот как покинуть город… Может быть, морем?
– У причала только лодки, – сообщила Ублиетта то, что я знала и без нее. – А в море, стражники говорили – пираты…
Тем временем я подошла к противоположному окну, откуда открывался чудесный вид – синева морская, сливающаяся у горизонта с синевой небес. Эту гармонию, однако, что-то нарушало. Я прищурилась, чтобы лучше видеть.
– Ты права, девочка. В море – пираты! И вполне определенные пираты.
Легкий утренний бриз надувал черные паруса трехмачтового брига «Мизерабль». Воздух был столь прозрачен, что, казалось, даже на таком расстоянии можно рассмотреть развевающийся на грот-мачте вымпел с девизом «Враг бога, государства и человечества».
– Итак, спускаемся! Бедр-аль-Тохес, хватайте свои драгоценности и теплую одежду! Хэм и девушка, садитесь в лодку и гребите вон к тому кораблю.
– Но я же не могу на воде… – привычно заныл Хэм.
– Я могу грести! – вызвалась недавняя невольница.
– Отлично. Хэм, скажешь Топлессу, что ты от меня, и чтоб к берегу он не причаливал. Я задержу эту публику, сколько смогу, потом догоню вас.
– Но со двора нет выхода к пристани! – предупредила Бедр-аль-Тохес, уже стоявшая на лестнице с узелком в руках.
– Да сделаю я выход, сделаю…
От природы я нисколько не кровожадна, а драка при наличии такого оружия, как Рубило, непременно превратилась бы в бойню. До сих пор я рубила этим мечом только неодушевленные предметы, включая Железного Феникса, и проложив Хэму с Ублиеттой путь сквозь стену, постаралась развить тенденцию. В подобном случае разрушения впоследствии могут списать на землетрясение и прочие стихийные бедствия, и не страдать оскорбленной гордостью.
Под конец я обрушила мол в море, а если кто вовремя не убежал с пристани – что ж, надо учиться плавать. Я, например, училась.
