Деве! – угодны кровавые жертвы.
Итак, мне было вроде бы все ясно, и все же, прежде чем ответить Акмону, мне хотелось, чтобы сперва высказались остальные. Однако я знала, что раз переговоры веду я, Энно и Аргира будут молчать.
Тем временем головня в руках Псамафы догорела, и она отшвырнула ее на песок. Мы остались в темноте. Дальше молчать было невозможно.
– Мы – конный народ, не морской, – сказала я.
– Знаю.
– Никогда служанки Девы не плавали по морю.
– Это отказ?
– Тот, кто жаждет выгоды, – почти по слогам произнесла я, – не должен ждать немедленного ответа. Я должна подумать.
– Верно. Но прими во внимание, Военный Вождь, – мореходный сезон близится к концу. Еще раз сменится луна – и задуют зимние ветра, губящие все корабли, даже критские. Так что не размышляй, ради Богини, слишком долго.
– В любом случае я не собираюсь думать до новолуния, Акмон-критянин. Мы поговорим завтра.
– Всех благ Военному Вождю.
– Во славу Богини.
Он исчез в темноте. Стало ясно, что такое ему не в диковинку. Мы же вернулись к костру. И. я произнесла одно слово:
– Совет.
Все повернулись ко мне, и, пока я рассказывала о предложении Акмона, взгляды не отрывались от меня.
О трех советницах я уже поведала, теперь, очевидно, следует описать остальных.
Кирена была широка костью и обильна телом, по виду – добродушная толстуха, не знающая, за какой конец держать меч. На деле же она была лучшей фехтовальщицей в Боевом Совете и, когда надо было, не ходила, а скользила. Что же до добродушия… Но об этом после. Волосы у нее были цвета пакли, и она их коротко стригла, хотя у нас это не в обычае.
Никта была примерно моя ровесница, с очень смуглой кожей, ярко-зелеными глазами и черными прямыми волосами. Никто не умел так верно рассчитать и нанести удар, как она – во всех отношениях. Для Рассказчицы историй не было и лучшей слушательницы.
Аэлло, с нежным, и одновременно словно из камня выточенным лицом, была подвержена безумию боя, как и Пентезилея. Но если Пентезилея умела мыслить и другими категориями, Аэлло жила только войной. Ни посещения храмов, ни древние повести, ни вино, ни любовная близость не вызывали в ней никакого трепета. Были люди – мужчины и женщины – которые не желали в это поверить. Мне их жаль.
Киана чем-то походила на меня, вероятно, была тех же кровей – широкоскулая, широколобая, с узкими глазами и ртом. Только волосы у нее были не светлые, как у меня, а рыжие, даже медно-красные. Она умела не просто драться, но предводительствовать боем, и делала это хорошо. Была она холодной насмешницей, и во мне ценила, кажется, не столько Военного Вождя, сколько Рассказчицу историй.
Мелайна была выше всех ростом, горбоносая и курчавая. Рядом с ней даже Хтония могла показаться многословной. И, как большинство молчаливых людей, она была непредсказуемо и опасно вспыльчива. У нее имелось два больших достоинства: великолепная память – с ней не надо было никакой карты, и непревзойденное умение побеждать в тайном бою Темискиры без оружия.
У Анайи тоже был Дар – разговаривать с большинством бессловесных тварей Богини, в особенности с лошадьми. Что до внешности, торчащими, как иглы у ежа, жесткими волосами, тупым носом и большими круглыми глазами, всегда полуприкрытыми тяжелыми веками.
И пока я говорила, то знала, о чем они думают – о главном доводе, который Акмон опустил. Сознательно, конечно. Он же не дурак. Не показывай злой собаке палку, если не хочешь, чтоб та зарычала.
Фракия! Через нее к Трое мы прошли, как нож сквозь масло. Нас даже принимали в царской крепости Эносс. Обратный путь будет иным. Может, там новости распространяются не так быстро, как на побережье, но то, что мы разорвали союз с Троей, все же станет известно. А фракийский Полиместор – к тому же еще и свойственник Приама, женат на одной его многочисленных то ли дочерей, то ли племянниц. И если с его предшественником Ээтионом еще можно было иметь дело, то от Полиместора можно ждать любой подлости. Ради самомалейшей выгоды продаст ахейцев троянцам, а троянцев – ахейцам, а тех и других оптом – хоть в Черную Землю. Причем, будучи дураком, прогадает на любой сделке. Во всяком случае, теперь у него есть формальный повод напасть на нас, а все прежние разговоры о единой вере – пустое сотрясение воздуха. Через Фракию придется пробиваться с боями, искать обходные пути не позволяет воинская честь. Вот в чем было дело, а вовсе не в Акмоне с его выгодными сделками. И я сказала:
– Говорите, советницы.
И Хтония тоже произнесла, как я и ожидала, единственное слово:
– Фракия.
Общее молчание означало согласие. А потом она добавила:
– Но никогда женщины Темискиры не плавали по морю. Это не наш Путь.
Энно, вторая по старшинству, возразила:
– Не уверена. Все принадлежит Богине, и море тоже. Не вижу в этом ничего дурного.
– Я тоже, – сказала Аргира. – И, кроме того – Фракия. Мы выйдем из драки без потерь, но не потеряв лицо. Это хороший ход. Я – за.
