– Да и стены не разрисованы, – оглядевшись, заметил Мэллори. И, помолчав, добавил:
– Жаль, что остальные станции не похожи на эту.
– Раньше были похожи.
– Наверно, еще до того, как я родился на свет. – Мэллори вдруг насторожился. – Что там?
– Что «что»?
– Что-то двигалось в тени. – Детектив пристально вглядывался во тьму.
– Наверное, вам почудилось.
– Это ты мне чудишься! – огрызнулся Мэллори. – А там что-то шевелилось. Что-то темное.
– А! Теперь и я их вижу!
– Их?! Но я вижу только одно существо.
– Их четверо, – сообщил Мюргенштюрм. – У вас есть жетоны на метро?
– Жетоны на метро?
– Монеты тоже подойдут, – кивнул Мюргенштюрм, – но жетоны метро лучше всего.
Пошарив в карманах, Мэллори выудил два жетона.
– Швырните их туда, – эльф указал туда, где Мэллори углядел движение.
– Зачем?
– Швырните, и все.
Пожав плечами, Мэллори метнул оба жетона в сумрак. Через секунду кто-то зашаркал, затем два раза послышалось громкое хрупанье.
– Ну? – спросил Мэллори, выждав пару секунд.
– Что «ну»?
– Я жду объяснений.
– А вы их не видите?
Вглядевшись в темноту, Мэллори потряс головой:
– Ни черта не вижу.
– Склоните голову направо, – предложил эльф.
– Чего это ради?
– Вот так, – продемонстрировал Мюргенштюрм. – Может, поможет.
– От этого здесь не станет ни капельки светлее.
– А вы все равно попробуйте.
Пожав плечами, Мэллори наклонил голову – и вдруг увидел четыре темные, громоздкие фигуры с волосатыми ручищами, едва не волокущимися по земле. Они сидели на корточках у кафельной стены, таращась на детектива красными немигающими глазищами.
– Видите? – оживился Мюргенштюрм, заметив его реакцию. – Это сущие пустяки.
– Это что еще за черти? – спросил Мэллори, уже второй раз за вечер пожалев, что не обзавелся пистолетом.
– Это метрогномы, – пояснил эльф. – Не волнуйтесь, они вас не потревожат.
– Они уже тревожат меня.
– Они не привыкли видеть здесь людей. С другой стороны, я тоже не привык видеть здесь их. Обычно они толкутся на «Таймc-сквер», «Юнион-сквер» или на станции «Восьмая авеню» в Гринвич-виллидж.
– Наверно, не без причины.
– Так ведь жетоны на метро – их единственное пропитание, вот они, само собой, собираются в тех местах, где наблюдается изобилие оных. Наверное, они просто решили поразведать трущобы.
– Что за существа способны питаться жетонами на метро?! – Мэллори так и впился взглядом в гномов.
– Вот эти самые. Вас разве никогда не занимал вопрос, почему Нью-йоркское транспортное управление продолжает ежегодно штамповать миллионы жетонов? Как ни крути, они ведь не приходят в негодность и ни на что другое не годятся. Теоретически в обращении должны находиться миллиарды жетонов, каковых, естественно, не наблюдается. Метрогномов можно считать своего рода санитарами подземки: они не дают Манхэттену затонуть под весом жетонов и дают работу сотням человек, круглый год занятых производством новых.
– А что они делают, когда не едят? – поинтересовался Мэллори.
– О, они совершенно безобидны, если вы об этом.
– Именно об этом.
– Вообще-то говоря, они пасутся от пятнадцати до двадцати часов в сутки. Чтобы насытить одного из них до отвала, нужно довольно много жетонов. – Мюргенштюрм доверительно понизил голос. – Я слыхал, какая-то часть метрогномов эмигрировала в Коннектикут, когда там начали делать сходные жетоны на
