не в музее… Нет, не совсем так. Начался-то их путь в музее, но потом каким-то образом они попали в частные руки. Обычно происходит наоборот.
— Интересно. Но недостаточно.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Должно быть что-то еще. Сказанного тобой недостаточно, чтобы заставить тебя сидеть, уставившись в никуда, и забыть о том, что пора идти домой. Чем же зачаровали тебя эти конкретные бивни?
— Хорошо. — Я повернулся к ней. — Почему у частного коллекционера возникает желание заплатить за них два миллиона кредиток?
— Сколько? — изумленно переспросила она.
— Два миллиона кредиток.
— Могут они столько стоить?
— Ни один музей такую сумму за них не выложит. И почему именно эти бивни? Он четко это оговорил. Никакие другие — только эти.
— Ты нашел причину? — В ней проснулось любопытство.
Я покачал головой:
— Вроде бы когда-то бивни принадлежали его клану.
— Семейное наследство? — предположила она.
— Едва ли. Никому не известны обстоятельства смерти слона, но бивни сразу же продали на аукционе. Их первыми владельцами были не масаи, и прошло больше трех тысяч лет с тех пор, как они принадлежали масаи.
— Кто такие масаи?
— Социальная группа Мандаки.
— Ты говоришь, два миллиона кредиток?
— Плюс те деньги, которые он готов потратить на розыски. Более того, я чувствую, что Мандака готов преступить любые законы, если нынешний владелец бивней не захочет с ними расстаться. Он не остановится ни перед чем, но завладеет ими.
— Включая убийство? — спросила Хильда.
Я вспомнил мрачный блеск глаз Мандаки, когда он говорил, что доберется до цели, какие бы преграды ни возникали у него на пути.
— Меня это не удивит.
— Интересно, — коротко прокомментировала она.
Мы перешли на экспресс-дорожку, встали за прозрачную стойку, закрепили ноги и понеслись, огибая деловой центр, через парк, к окраине. Вскоре экспресс-дорожка остановилась у Общественного центра. Мы перешли на обычную дорожку, проехали мимо обсерватории, Научного комплекса. Музея инопланетного искусства, Аквацентра, зоопарков, кислородного и хлорного, и, наконец, сошли у Музея естественной истории.
— Девять минут. — Хильда сверилась с часами. — Неплохо для такого времени дня. Но пора бы им проложить и новый маршрут. Всякий раз, проезжая через парк, я вспоминаю, что уже не так молода, как бывало.
— Угу.
Она уставилась на меня.
— Дункан, таким ты мне определенно не нравишься. Обычно ты не забываешь о вежливости.
— А что я такого сказал?
— Я про то, о чем ты не сказал. Мог бы сказать, что у меня отличная фигура и мне никак не дашь больше тридцати.
— У тебя отличная фигура, и тебе никак не дашь больше тридцати, — механически повторил я.
— Благодарю. — Голос ее сочился сарказмом. — И с чего у тебя такая толстая шкура!
Впереди я увидел группу детей, направляющихся к музею. Чтобы обогнать их, я предложил Хильде воспользовался гравитационным подъемником, а не огромным эскалатором, замаскированным под каменную лестницу, и мгновение спустя мы уже входили в высокие двери.
Прошли вестибюль с огромной вращающейся голограммой галактики, на которой ярко сияли миллионы звезд, входящих в Монархию. Те звезды, которые еще не покорились человеку, светили куда более тускло. Главную голограмму обрамляли великие сражения с указанием дат: Осада Беты Сантори, Битва у Спики, Война с Сеттами, Битва на Внешних мирах, а также три сражения с Канфором VI и Канфором VII, планетами-близнецами, вращающимися на одной орбите.
Пройдя по выставочным залам, мы завернули в Информационный сектор.
— Чем я могу вам помочь? — спросил компьютер.
— Меня зовут Дункан Роджас, — представился я. — Я возглавляю департамент поиска «Уилфорд Брэкстон».
За доли секунды компьютер зарегистрировал мою ретинограмму, отпечатки пальцев и костную структуру.
— Продолжайте.
— Пожалуйста, подтвердите мою встречу с Пруденс Эш у вновь поступившего чучела стрелорога.
Компьютер на мгновение потускнел, затем ярко вспыхнул.
— Подтверждаю. Чучело стрелорога установлено в крыле Центавра.
— Как я его найду?
— Я зажег красную направляющую полосу. Она приведет вас к чучелу. Крыло Центавра закрыто для экскурсий на время установки нового экспоната, поэтому по прибытии вам придется пройти проверку.
— Я знаю. Моя спутница — Хильда Дориан, которая также работает в «Брэкстоне». Пожалуйста, санкционируйте ее проход в крыло Центавра.
— Проход санкционирован.
— Благодарю.
На полу вспыхнула красная линия и повела нас через зал разумных существ, благо в галактике их хватало, затем повернула налево, мимо голограмм, изображающих плато Серенгети, животный и растительный мир различных Внутренних планет. Новые залы, новые голограммы, и, наконец, мы уперлись в закрытые двери крыла Центавра. Подождали, пока компьютер сверит наши ретинограммы. Дверь чуть приоткрылась, мы по одному протиснулись в щель.
Выставка производила впечатление: огромные диорамы, показывающие разнообразных представителей флоры и фауны на Центавре III. Весь северный торец занимала слепящая полярная голограмма. Снег и лед сверкали как настоящие, от них так и веяло холодом.
Еще две воспроизводили тропики: на одной — густые джунгли, на второй — водопой в полдень. Нашлось место для макетов горной вершины, необычных голубых деревьев с изогнутыми под странным углом стволами, саванны. Как раз в саванне трудились сотрудники музея, расставляя чучела животных, расстилая травяной ковер. Там же я нашел и Пруденс Эш, приглаживающую мех за ухом огромного хищника.
— Привет, Дункан. — Она спрыгнула с чучела и только тут заметила Хильду. — Ты привел Хильду! Какой приятный сюрприз! Как Гарольд?
— Отлично, — ответила Хильда. — А твои дети?
— Джеффри снова в институте, а девочки по-прежнему во флоте. Дейдр около системы Биндера, а где Кэролин, мне знать не положено, но вроде бы она недалеко от Лодина. — Пруденс улыбнулась. — Они прислала голограмму местного цветка, а я показала ее ботаникам.
— Я вижу, работы у тебя много. — Хильда огляделась.
— Грех жаловаться. — В голосе Пруденс слышалась удовлетворенность. — Я отвечаю за всю центаврскую экспозицию. — Она повернулась ко мне. — Еще раз хочу поблагодарить тебя за рекомендации.
— Благодарить еще рано. В экспозиции по-прежнему есть экологические несоответствия.
— Ты про синюю газель Андерссена?
— Она щиплет травку по ночам. А вы выставили ее на яркое солнышко.
— Я знаю, — кивнула Пруденс. — Но нам не хватает животных. В компьютере есть соответствующая
