И он пришел. С первого этажа раздался звонок, следователю сообщили, что по его душу прибыл странный персонаж, желающий где-то расписаться, и Иван Дмитриевич попросил выписать ему пропуск.
И с этой минуты он больше не слышал щелчков стрелки. Их заглушал стук его сердца.
– Садитесь, Варанов, – пригласил следователь гостя к столу, едва тот появился в дверях.
– Где я забыл расписаться? – спросил Иннокентий Игнатьевич, шаря по столу взглядом.
– Вам сегодня придется много где расписываться, – сообщил Кряжин. – А пока давайте я расскажу вам историю, которая произошла с вами двенадцатого июня этого года. Но начнем мы повествование с двадцать четвертого апреля двухтысячного года.
По лицу Варанова пробежала тень, и Кряжин услышал щелчок. На этот раз стрелка часов была ни при чем, этот звук издал надломленный в суставе палец Иннокентия Игнатьевича.
– В апреле двухтысячного года вас задержал в Реутово сотрудник уголовного розыска по фамилии Смайлов. Все бы ничего, никаких грехов за вами не водилось, однако неумение общаться с сотрудником милиции и патологическая боязнь людей в форме заставили вас подломиться и войти в контакт с этим милиционером. Так вы стали информатором оперуполномоченного уголовного розыска Смайлова. Сдавали ему мелких воришек, наркоманов, но в один день случилось то, чего вы ждали с нетерпением. Смайлова перевели на повышение, и вы обрели надежду выйти из роли, казавшейся вам неприличной. Однако чуда не случилось. Смайлова перевели в МУР, и интерес его к вам лишь усилился.
Но вы не из той категории информаторов, которые способны поставлять добротную, серьезную информацию, а МУР интересуется именно таковой. И вдруг случилось то, отчего вы пришли в ужас. Сотрудник МУРа Смайлов на очередной встрече с вами вдруг предложил вам убить человека. Вы, конечно, поначалу отказывались, восклицали, что это противоречит вашему жизненному кредо, внутреннему эго, однако опытный сыщик, коим являлся до последних своих минут Смайлов, надавил. Не знаю чем, но это и неважно. Скорее всего, он пообещал повесить на вас другую «мокруху», только на этот раз вами не совершенную. За реальные же действия по реализации его планов он обещал деньги и вольную. Вольную, потому что ему очень невыгодно держать в Москве человека, который исполнил его заказ на убийство. И Иннокентий Игнатьевич Варанов понял, что лучше убить и заработать, нежели проявить принципиальность и сесть.
Добившись согласия, Смайлов некоторое время выжидал, а потом, когда понял, что клиент созрел, разъяснил вам схему последующих событий. Вы должны позвонить депутату Государственной думы Оресьеву и сообщить, что готовы передать ему материал, подтверждающий участие партии «МИР» во взрывах на территории Южного региона. Просили приехать Оресьева одного, в противном случае грозились, что сделка не состоится. Да, я чуть не забыл...
О сделке. Вы сошлись с Оресьевым на пяти тысячах долларов, верно? Их он и привез с собой на улицу, которую вы ему указали, к дому, номер которого вы назвали.
Забравшись на заднее сиденье и умирая от ужаса, вы начали приводить в действие стреляющее устройство, владению которым вас обучил Смайлов. Оресьев почувствовал опасность, и между вами произошла борьба. Павел Федорович разбил вам локтем нос, кровь хлынула, но в этот момент вы выстрелили ему в затылок. И, ничего не тронув, как и было велено Смайловым, вышли из машины. Пересекли двор, вошли в арку и сели в красный автомобиль «ВАЗ» восьмой модели, за рулем которого вас поджидал Смайлов.
– Вы с ума сошли?! – вскричал Варанов. – Иван Дмитриевич, вы сами понимаете, что говорите?! Совершив убийство и получив за него деньги, стал бы я на следующее утро возвращаться к джипу? Только не нужно говорить о следственной теории, в которой говорится о том, что убийцы всегда возвращаются к месту совершенного преступления!..
– Эта теория в вашем случае не работает, – Кряжин пожевал губами и выложил на стол сигареты. – Вы возвратились по другой причине. Ночью, еще в машине, вы вдруг вспомнили об одной детали, которая впоследствии, в чем я уверен, сохранила вам жизнь. Когда в машине вы рассказывали Смайлову о том, как происходило дело, как пошла кровь из расквашенного носа, вы сказали Смайлову о своей беде. А беда ваша заключается в том, что вы больны СПИДом. И кровь, оставленная вами в джипе, хранит в себе его вирус. Игорь Смайлов, славный парень, который уже вез вас в лесок убивать, еще больше укрепляет свое мнение относительно этого решения. Видите ли в чем дело, Иннокентий Игнатьевич... Среди почти пятнадцати миллионов жителей Москвы убийцу с вирусом иммунодефицита найти гораздо легче, чем без него. Более того, каждый вирус имеет свой код, а это самое настоящее прямое доказательство участия в преступлении.
Эта мысль дошла до вас еще в машине. Возможно, Смайлов сделал что-то неадекватное, и мысль о том, что вы ему больше не нужны, формировалась у вас совершенно четко. И тогда вы, как человек образованный, в литературе, слава богу, примеров хватает, поставили Смайлова в рамки, при которых убийство ваше полностью сыщика раскрывало. Скажем, вы сообщили ему, что в случае вашей смерти в адрес прокуратуры уйдет письмо с подробностями вашей сделки. Мол, вы не дурак, и страховаться тоже умеете. Хотя вы, Варанов, самый настоящий дурак, и прошу вас не обижаться на меня за это откровение.
– Иван Дмитриевич, – устало выдавил Иннокентий Игнатьевич, – но это же нонсенс! О своем заболевании я узнал из ваших уст в Бутырской тюрьме!
– Ложь. О СПИДе в вашей крови вы узнали пятнадцатого сентября двухтысячного года, когда были поставлены на учет в Новосибирском кожно-венерологическом диспансере. Врачи не могли вам не сообщить, потому как с этого момента вы несете уголовную ответственность за распространение болезни.
И тогда Смайлов, понимая вашу формальную неуязвимость, создает целую комбинацию. Такое может придумать лишь человек из МУРа. И очень жаль, что на этот раз свои способности талантливый сыщик применил в обратную сторону. А тема действительно гениальна, если учесть, что дело будет расследовать далеко не дурак из Генеральной прокуратуры. Чтобы доказать свою непричастность к убийству, вам нужно в нем сознаться! Но прийти в райотдел и написать явку с повинной вы не можете, ибо, как я уже говорил, в Генеральной прокуратуре дураков нет.
Утром следующего дня, точно зная жизнь в квартале на Резниковской, вы направляетесь к джипу. Делать это нужно именно в половине девятого, потому что в это время во дворе гуляет мужчина с приметной собакой, и старички начинают выходить из дома. Однако нельзя и задерживаться, потому как случай может перечеркнуть все усилия.
Вы появляетесь у джипа, разбиваете себе нос дверью, крадете с места портфель с бумажником и, убедившись, что попали в поле зрения достаточного количества людей, уходите. Но задача до конца еще не выполнена. В подвальную выемку дома вы сбрасываете свои вещи с отпечатками ваших пальцев, и проворный Смайлов их находит. Находит не сразу. В надежде на то, что это сделает кто-то другой, а не он – это важно – он выжидает. И, лишь когда ему становится окончательно ясно, что в выемку никто заглянуть не удосужится, находит он. Итак, следствие уже точно выведено на человека, который побывал в джипе, однако к этому моменту у убийцы железное алиби.
Сознаюсь, Варанов, я сам допустил глупость. Нужно было перед экспертизой поставить вопрос о времени появления пятен крови. Не разнятся ли они по часу возникновения? Однако разве могло это прийти мне и кому-то еще в голову?
Теперь Смайлову нужно ускорить процесс вашего задержания, и он подставляет под вас своего человека, агента с оперативным псевдонимом Климат. Весь комизм ситуации заключается в том, что вы роль Климата знаете, а он свою – нет. Он раскручивает вас на дачу информации, а ваша задача ее слить ему таким образом, чтобы он не догадался о постановке. Справились вы с успехом, и Климат пишет сообщение Смайлову. Оперативник, в свою очередь, составляет официальные бумаги, а вы в это время кутите с художниками на Арбате, «светите» доллары и внешне безумствуете.
Для более правдивой картины вы демонстрируете в винном магазине еще и именной вексель на имя Оресьева. Я вчера сделал проговорку, вы на ней попались, и мне стало ясно, что человек, настолько разбирающийся в векселях, за бутылкой водки с ценной бумагой не отправился бы, даже умирая от похмелья.
Итак, вы в тюрьме. Вас добросовестно «колют» два опера-напарника: Смайлов, который, собственно, и
