закралось в ее сердце. Она долго не могла найти себе места, пыталась дозвониться Эмилии домой и на работу. Но домашний телефон молчал, а в офисе постоянно отвечали, что миссис Берроуз еще не приходила. Только около пяти часов вечера Элли решилась позвонить миссис Личстоун.
Лора не могла говорить, ее душили рыдания. Элли сразу же поняла, что случилось что-то ужасное. Она заставила Лору рассказать, что же случилось с Эмилией.
Разъяренной фурией Элли влетела в кабинет Майкла, где, как это уже стало обычным, сидел Алекс. Элли кричала что-то бессвязное о Барни, ребенке и о том, что Эмилии уже, возможно, не помочь, и плакала. Мужчины пытались успокоить ее и заставить все рассказать по порядку, пока Алекс наконец понял, что случилось что-то ужасное. Он несколько раз встряхнул Элли, а когда это не помогло, дал ей пощечину. От неожиданности Элли широко открыла глаза и мгновенно замолчала.
— И ты такой же, — через несколько мгновений сказала она.
— Прости, Элли, но мне надо было привести тебя в чувство. Рассказывай, что случилось.
— Эмилия в больнице. Говорят, она упала с лестницы. Но я уверена, что Барни избил ее.
— Какого черта! — закричал Алекс, сжимая кулаки.
— Эмилия позвонила мне, чтобы сказать, что ждет ребенка. Я решила, что это твой ребенок, Алекс. Прости, Майкл, но ночь они провели вместе, правда, так и не поняли зачем. Так вот, Эмилия сказала, что ты тут ни при чем. Видно, ее муженек услышал обрывок разговора. Я слышала, как он орет на нее, и слышала звук удара. Я думаю, он решил, что вы были любовниками, он кричал, что не потерпит в своей семье ублюдка. И вот теперь жизнь Эмилии на волоске. Я только что разговаривала с ее матерью. Врачи не уверены в благополучном исходе операции.
— Я лечу в Сан-Франциско, — твердо сказал Алекс.
— Мы все летим туда, — поддержал его Майкл, хотя было заметно, какую боль причинила ему фраза Элли о том, что его любимая женщина и лучший друг переспали. — Я закажу билеты.
— Отлично, — всхлипнула Элли. Когда Майкл вышел из кабинета, она набросилась на Алекса: — Почему ты тогда не захотел выслушать Эмилию?!
— Когда? — недоуменно спросил он.
— Когда приперся с круассанами.
— А что я должен был слушать? Что вернулся ее любимый муж и что теперь мне рядом делать нечего?
— Ты такой же дурак, как и Эмилия. Знаешь, почему они расстались год назад?
— Нет, Эмилия просто сказала, что их жизнь не сложилась. Не мог же я мешать ей возродить семью!
— Мог, особенно если учесть, что Барни выставил Эмилию из дому исключительно потому, что она застукала его в постели со своей лучшей подругой.
— О боже, Элли! Почему Эмилия мне ничего не рассказала?
— Потому что она — гордая дура. Помнишь, ты заплатил за разбитую в «Империале» посуду? Так вот, в первый же день нашего знакомства Эмилия попросила у меня денег в долг, чтобы вернуть тебе ту сумму. Я ей постаралась объяснить, что ты все равно не возьмешь этих денег. Но она не поверила мне и заявила, что постарается отдать тебе долг сразу же, как только встретит. Как, ты думаешь, это характеризует ее?
— Я очень плохо знал Эмили, — пробормотал Алекс. — Я действительно дурак!
— Особенно потому, что, если бы ты настоял на своем, возможно, она бы сейчас была бы с тобой! Она так мучилась, понимая, что любит тебя, но ты оставил ее с мужем. Она и ребенка хотела, только чтобы восстановить свою семью. А сам Барни, я думаю, был ей противен. Но она убеждала себя в том, что должна быть с ним. И вот доубеждалась. В том, что произошло, и ты виноват! — Элли вновь начала всхлипывать. — Если бы ты не бежал из Сан-Франциско, как последний трус, сейчас бы рядом с нашей Эмилией был надежный человек!
— Элли, я прошу тебя, прекрати! — взмолился Алекс. — Мне и так плохо. Потому что, если бы я не уступил ее без боя этому Барни, ничего бы с ней не случилось и она бы сейчас носила моего ребенка.
— Алекс, я не знаю, сможет ли Эмилия вообще родить после такой травмы. Лора сказала, что нам стоит радоваться, если она останется жива, а уж что говорить о детях!
— Элли, мне все равно. Я люблю ее.
9
Барни беспокойно ходил по больничному коридору из конца в конец. Как сказали врачи, операция прошла весьма успешно и можно было надеяться, что Эмилия поправится довольно быстро. Но именно это и волновало Барни. Он прекрасно понимал, что, очнувшись, Эмилия тут же опровергнет его слова о случайном падении с лестницы. Она так давно мечтала о ребенке, что никогда не сможет простить Барни потерю своего еще не родившегося малыша.
Он понимал, что ему надо действовать как можно быстрее, чтобы успеть сбежать до того, как Эмилия придет в себя настолько, что сможет сделать полиции заявление. В его голове уже начал складываться хитроумный план. Барни решил завладеть хотя бы частью денег Эмилии, а потом бежать в Латинскую Америку, где, как он полагал, его не смогут найти. Задача была не так уж сложна, особенно если учесть, что Эмилия сама дала ему все банковские коды и шифры. Но на ее счетах было не так уж много денег. Большая часть того, что она заработала за последние девять месяцев, ушла на покупку и обстановку квартиры. Сейчас Барни думал о том, как бы ему продать квартиру, но ничего толкового придумать он не смог, потому что это была собственность Эмилии.
После долгих и напряженных размышлений Барни решил пойти другим путем.
Он вышел из больницы, поймал такси и отправился в офис Эмилии. Барни знал, что Алекс сейчас в Далласе, Эмилия не раз жаловалась, что ей стало гораздо сложнее работать без верного компаньона, который ограничивался факсами с указаниями или комментариями. Поэтому Барни был уверен, что не встретит никакого серьезного противодействия. Об их семейных отношениях Эмилия вряд ли кому рассказывала, так что Барни вполне могла удастся роль убитого горем верного мужа.
В офисе уже знали о трагедии, произошедшей с Эмилией. Когда Барни представился, поток соболезнований полился на него со всех сторон. Он с видом человека, удрученного непомерным горем, принимал их и благодарил сотрудников своей жены. Затем, когда, как показалось Барни, успех был закреплен, он объявил всем, что Эмилии придется перенести еще несколько очень сложных операций, а их страховка уже на исходе. Барни слезно умолял сотрудников помочь ему поставить на ноги жену.
Подчиненные любили Эмилию, поэтому неудивительно, что все откликнулись на призыв Барни. Но суммы, которые они проставили в чеках, показались Барни слишком мелкими. Поэтому он продолжил свое «выступление». После того как Барни рассказал о том, что Эмилия ждала ребенка и что, возможно, после полученной ею травмы в их семье уже никогда не раздастся детский смех, главный бухгалтер, уже немолодая женщина, никогда не бывшая замужем, предложила выдать мистеру Берроузу под расписку одну пятую часть средств, находящихся на счетах ресторана. Она объяснила, что эта сумма соответствует паю миссис Берроуз в совместном предприятии. Барни долго благодарил ее и, конечно, в силу таких страшных обстоятельств, принял эти деньги.
Мистер Кессиди, метрдотель, попробовал возразить, говоря, что сама миссис Берроуз ни за что не согласилась бы снять со счета ресторана столь крупную сумму. Это означало, что многие проекты придется отложить на неопределенный срок. А если учесть, что еще не все кредиты погашены, то это может грозить крахом всему предприятию.
Но описание Эмилии, лежащей в луже крови на лестничной площадке, заставило замолчать и мистера Кессиди. Но мнение о том, что мистеру Берроузу нельзя доверять, он оставил при себе.
Когда «сломленный горем» муж Эмилии ушел, мистер Кессиди поспешил позвонить в Даллас, чтобы рассказать обо всем произошедшем мистеру Миллеру. Ни его, ни мистера Гриффина на месте не оказалось. Как сообщила секретарь, они вылетели в Сан-Франциско. Мистер Кессиди поразмыслил и принялся набирать номер полиции.
