может быть, и не весь, но уж половина точно. Сказкой о деловой встрече они никого не смогут обмануть. Ведь придумали же, будто Эрика встречается со Стенли лишь потому, что они вместе работают! А ведь Стенли не водил Эрику в рестораны…
Вспомнив об Эрике, Кэролайн сразу же вспомнила и разговор с ней во время ланча.
Может быть, посоветоваться с Эрикой, нужно ли мне идти на это свидание? – подумала Кэролайн.
У нее никогда не было подруг, во всяком случае настолько близких, у которых можно было бы попросить совета в подобном щепетильном деле. Так получилось не потому, что Кэролайн не умела дружить или была замкнутой и нелюдимой, просто так получилось. Наверное, она привыкла считать отца единственным близким человеком и только его допускать к своим мыслям, чувствам и секретам. Но отца теперь нет, а Кэролайн сегодня как никогда нужен был совет.
Она сняла трубку и набрала номер приемной Стенли.
– Офис главного врача клиники имени Дэйва Сотбери. Эрика Кебер вас слушает.
– Тебе каждый раз приходится говорить все это? – поинтересовалась Кэролайн.
– Я уже привыкла! Что-то случилось?
– Да нет, – промямлила Кэролайн, не зная, как начать свой рассказ. Она уже вообще не была уверена, что в это дело стоит вмешивать Эрику. Они всего лишь довольно откровенно поболтали сегодня за чашечкой кофе. С чего вдруг Кэролайн решила, будто Эрика теперь ее подруга?
– Если бы ничего не случилось, ты не позвонила бы. В чем дело? Что-то со Стенли?
– Почему ты так решила?
Эрика фыркнула.
– Все элементарно и просто: если бы у тебя были какие-то проблемы с бумагами, ты бы позвонила либо самому Стенли, либо Дэвиду. Они ведь твои консультанты. Я могу подсказать тебе что-нибудь только по личным вопросам. Если ты, конечно, решишься принять мою помощь.
– Стенли пригласил меня на свидание сегодня вечером! – выпалила Кэролайн.
Эрика осталась совершенно безучастной.
– Этого и следовало ожидать, – спокойно сказала она. – Что именно тебя волнует?
– Могу ли я пойти на это свидание?
– А почему бы и нет? – равнодушно спросила Эрика. – Если это все, то, прости, мне нужно работать. Вечером позвонишь, чтобы рассказать, как все прошло?
– Хорошо, – согласилась Кэролайн.
Она положила трубку и в задумчивости уставилась на аппарат. Эрика только что подсказала ей отличную мысль.
А почему бы и нет? Он свободный мужчина, я свободная девушка. Да, нас связывают деловые отношения, но разве это первый и последний служебный роман? Как и о прочих, о нем поговорят и перестанут со временем. Я могу отказаться, указать Стенли на его место, но потом буду сожалеть до конца жизни, что упустила этот шанс. Нет, я пойду на это свидание. И на него, и на все остальные, если только Стенли захочет.
Оставался только один нерешенный вопрос: что надеть? Но, насколько Кэролайн знала, этот вопрос мучит всех женщин с того самого момента, как у прародительницы Евы появилась вторая юбка из листьев.
Без пяти семь Кэролайн стояла в гостиной родительского дома и с напряжением прислушивалась, не шуршат ли шины по асфальту, не хрустнет ли гравий под вычищенными ботинками Стенли.
Только сегодня она поняла, что не удосужилась взять с собой ни одного наряда, подходящего для первого свидания с мужчиной ее мечты. Впрочем, это и неудивительно: у нее было всего одно вечернее платье, и оно уже лет пять как вышло из моды.
Кэролайн все же нашла выход из положения: черное строгое платье она украсила легкомысленной брошью, которая принадлежала ее матери. Радужные крылья стрекозы были сделаны из мелких полудрагоценных камней. Кэролайн помнила, как красиво переливаются эти камни в неровном свете свечей. Ее мама надевала эту брошь на последнее Рождество, которое они встречали вместе. Кэролайн казалось правильным, что в этот вечер брошь матери будет на ее груди, как раз у сердца.
Бросив последний взгляд в зеркало, Кэролайн осталась довольна своим отражением. Несмотря на бледную кожу, ей шел черный цвет, а ее чудесные волосы красиво струились по спине и рождавшимися в них от света бликами могли соперничать с камнями в крыльях стрекозы.
Да, сегодня она была определенно хороша. Как жаль, что отец не может ее увидеть такой!
Кэролайн повернулась и подошла к большому, в рост, портрету, где ее отец и мать в свадебных нарядах стояли рука об руку. Этот портрет Дэйв Сотбери заказал сразу же после смерти жены и часто, когда Кэролайн не было дома, часами стоял перед ним, в который раз перебирая воспоминания, оставшиеся только у него.
Вот, папочка, подумала Кэролайн, всматриваясь в искусно выписанное лицо отца, все получается так, как ты хотел. Я останусь в Ноттингеме, буду заниматься клиникой, выйду замуж за хорошего человека и рожу тебе внуков.
Кэролайн улыбнулась портрету отца и покачала головой. Еще не состоялось ее первое свидание со Стенли, а она уже так далеко зашла в своих мечтах!
– Ты рад? – тихо спросила она, прикасаясь подушечками тонких пальцев к руке отца на портрете.
В дверь позвонили. Кэролайн бросилась открывать. Она не видела, как последний солнечный луч исчез из комнаты, и портрет Дейва Сотбери приобрел несвойственную его оригиналу мрачность.
– Ну как все прошло? – В глазах Эрики горел неподдельный интерес.
Кэролайн лишь пожала плечами. Ей на самом деле нечего было ответить. Может быть, сказать, что этим вечером она была как во сне? И, как часто бывает даже с самыми интересными снами, она почти ничего не помнила.
– Ты улыбаешься, как кот, заметивший бесхозную миску сметаны, – немного обиженно заявила Эрика. – Давай, Кэролайн, мне же интересно. А если не хочешь рассказывать, не спрашивай меня больше ни о чем!
– Я почти ничего не помню, – призналась Кэролайн.
Она прикрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти хоть что-то. Теплый ветерок ласкал ее нежную кожу и играл легкими шелковистыми прядями.
Летним погожим днем они сидели в уличном кафе и пили замечательный крепкий кофе. Утром Кэролайн встала как обычно в половине восьмого, но лишь когда в половине девятого вместо того, чтобы приехать за ней, Дэвид позвонил и, смеясь, сообщил, что их обоих нужно лечить, она вспомнила, что вчера была пятница, и, значит, сегодня можно отсыпаться.
Но ложиться обратно в постель Кэролайн уже не хотелось, поэтому она позвонила Эрике и назначила ей встречу. Конечно же Кэролайн утром сходила на могилу отца, чтобы поблагодарить его за мудрый совет. Она не стала ничего рассказывать, боясь потревожить то новое и хрупкое чувство, что расцветало в ее душе, подобно цветку.
Кэролайн плохо помнила, о чем они говорили со Стенли, что ели и какая музыка играла. В ее памяти ярко сохранились лишь некоторые моменты. Вот Стенли восхищенно смотрит на нее, и в его зеленоватых глазах Кэролайн отчетливо читает обожание. А на следующей картинке они танцуют под какую-то старую, почти забытую мелодию. Может быть, это был Барри Манилоу, а может быть и Кристофер Кросс, Кэролайн это было совершенно безразлично. Она помнила лишь уверенные прикосновения крепких рук Стенли, его умопомрачительный запах и мягкий голос, из-за которых ей хотелось бежать за ним на край света.
Временами Кэролайн казалось, что она сходит с ума. Сердце ее замирало, как бывает, когда качели устремляются с самой верхней точки к земле. И в следующий же миг один ласковый взгляд Стенли возносил ее обратно на небеса.
Кэролайн открыла глаза, улыбнулась и уверенно сказала:
– Это было просто чудесно.
– Очень красочное и подробное описание! – фыркнула Эрика. – Куда вы ходили?
– Не помню. – Кэролайн пожала плечами. – Разве это имеет какое-то значение?
– А что тогда для тебя имеет значение?
