Сэмми хотела было устроить скандал по поводу того, что Коннор не разбудил ее. Но она вдруг почувствовала, что ее покинули остатки сил и раздражения. Словно она была шариком, из которого выпустили воздух, и шарик, вместо того чтобы стремиться вверх, к потолку, безвольной резиновой тряпочкой распластался на полу…
Но формально вопрос оставался невыясненным.
— Почему ты… — начала Сэмми.
Коннор подхватил:
— Не разбудил тебя?
Она кивнула.
— А должен был? Не в моих правилах будить людей, которые не желают просыпаться. Откуда я знаю, насколько ты бываешь невменяемой, когда такая сонная? Еще назовешь таксисту неправильный адрес. Или он воспользуется твоей беззащитностью…
— Моей беззащитностью?! — возмутилась Сэмми.
— Не важно. Я просто решил дать тебе хорошенько выспаться. Вдруг ты такая нервная из-за простого переутомления? Бесконечная работа не приводит ни к чему хорошему. Ты еще не сидишь на антидепрессантах?
— На антидепрессантах?! — снова возмутилась Сэмми.
— Ну да. Разумеется. На чем же еще…
— Ты тоже работаешь как сумасшедший. Даже не понял, что уже наступил вечер пятницы.
Коннор поднял указательный палец.
— Между нами большая разница, Сэмми. У меня есть вечера и законные выходные, и я использую их по назначению. А ты нахватала заказов на полгода вперед. Работаешь каждую свободную минуту. Я прав?
— Да. Но, видишь ли, у меня нет своего бизнеса. И обо мне некому позаботиться… кроме меня самой!
Как только у нее вырвались эти слова, Сэмми тут же пожалела: зачем она это ляпнула? Теперь Коннор подумает, будто она не нашла способа нелепее, чтобы напроситься на примирение.
Коннор как будто не слышал этих слов.
— Что будешь? Есть, пить? Хочешь чаю? — спросил он.
— Разве ты уже не собираешься отправить меня домой?
— Ты бы знала, как мне не хочется делать лишние телодвижения… Даже открывать дверь и выпускать тебя за ворота. По крайней мере, до утра.
— Вот как?
— А если серьезно, куда ты сейчас поедешь? Ночь на дворе. Давай, Сэмми, выбирай. Могу тебя покормить. Где гостевая спальня, ты уже знаешь…
Видя, что Сэмми никак не может определиться с ответом, Коннор перелистнул еще пару страниц фолианта…
Да, уныло подумала Сэмми. Вот сейчас мы с ним наедине, в его огромном доме, а он проявляет не больше заинтересованности, чем если бы я была отварной капустой брокколи у него на тарелке.
В фотостудии он вел себя совсем иначе. Хотя за стенкой был администратор, Коннор так и сыпал провокационными предложениями.
Похоже, она безнадежно опоздала с проявлением своих чувств.
— Я хочу есть, — негромко сообщила Сэмми.
Если сейчас Коннор кивнет в направлении выхода из гостиной со словами: «Кухня там, найди себе что-нибудь», она точно закажет такси и уедет отсюда. Даже если дома она очутится в пять или в шесть утра!
Коннор отставил бокал, чтобы не задеть его ненароком, отложил книгу (Сэмми не успела разглядеть название), поднялся.
Он прошел мимо Сэмми, и она почувствовала исходящий от него запах — чувственный ровно настолько, насколько это уместно для мужчины, терпкий, сочетающий в себе хвою, нотки древесной коры, ментол…
Она внезапно ощутила, как из глубины поднимается горячее желание. Она даже не предполагала, что реакция на близость Коннора, на его парфюм может быть настолько острой… Только огромным усилием воли она смогла подавить эти ощущения. Вернее… Все-таки отодвинуть на задний план. «Окончательно подавить такое невозможно», — пронеслось у нее в голове.
Коннор обернулся:
— Ты идешь или нет?
Сэмми обнаружила, что застыла и почти не дышит. Интересно, что он о ней подумает? Наверное, в глубине души потешается. Действительно, нехарактерные перепады настроения. Такое свойственно скорее истеричным натурам. Давно ли Сэмми стала относить себя к ним? С этим нужно завязывать. И как можно скорее. Чувство собственного достоинства — прежде всего.
Они прошли на кухню. Как ни странно, кухня напомнила Сэмми кабинет Коннора в офисе. Та же чистота, аккуратность, почти стерильность. Кастрюли и сковородки стоят и висят ровными рядами. Свет яркий, как в операционной. А пол выложен красными и черными квадратами. Точь-в-точь шахматная доска… Сэмми даже попрыгала на одной ножке с плитки на плитку. Да, на этой кухне было где развернуться…
— Изображаешь коня? — усмехнулся Коннор.
— Ферзя, — отбрила его Сэмми.
— Отлично. Тогда, бога ради, садись куда-нибудь в сторонку и не мешай.
Сэмми недолго думая залезла на подоконник. Хочет, чтобы она не мешала? На здоровье!
Но через какое-то время она все-таки не выдержала. Энергия, накопленная за время крепкого сна, давала о себе знать.
— Может, и я что-нибудь сделаю?
— А что ты хочешь сделать?
— А что нужно?
Коннор усмехнулся:
— Выбирай: пожарить стейки, нарезать салат, отварить картофель…
— Картофель, — решила Сэмми.
— Пожалуйста. — Коннор кивнул на горку уже вымытой картошки. — Почисти и нарежь небольшими брусочками.
С энтузиазмом Сэмми приступила к делу. Но Коннор тут же отобрал у нее нож и вручил картофелечистку.
— Так будет удобнее, ты не находишь?
Сэмми пожала плечами. И тут же отхватила картофелечисткой здоровый кусок ногтя.
— Ой!..
— Покажи. Ничего страшного.
— Теперь мне нужна пилочка! Я же говорила, что не умею обращаться с этой хренью! Дай мне обычный, нормальный нож!
Получив в свое распоряжение ножик, Сэмми повеселела. Очистки разлетались по всей кухне.
— Не подумай, будто мне жаль картошки, — заметил Коннор, — но ты могла бы быть поаккуратнее.
— Я очень аккуратная. — Поползав на корточках по полу, Сэмми старательно собрала очистки в ладонь. — Они просто сами… выпрыгивают.
— У меня ничего не выпрыгивает.
— И еще ты намекаешь, будто я слишком толсто срезаю шкурку! — возмутилась она.
— Если хочешь, можешь заняться салатом. Давай сюда картошку.
— Разумеется. Пришел на готовенькое. Когда я уже все почистила. И маникюр пропал.
— Зато чищеную картошку не придется собирать по всей кухне…
Сэмми вздохнула и переключилась на салат. К тому моменту, как он был готов, столешница оказалась засыпанной рубленой зеленью, залита помидорным соком…
