Майкл мог бы еще долго изучать зал, если бы танец не закончился, Робин не высвободилась бы из рук Тома и не вернулась к своему месту.
— Что ты тут делаешь?! — воскликнула она.
И тут Майкл узнал ее.
— Не может быть! — по-детски выпалил он. — Я не думал, что это ты, пока ты не подошла к нам. Что ты с собой сделала?
— А что я с собой сделала? — с недоумением спросила Робин, которая толком еще не отошла от своих размышлений и забыла о переменах в своем облике.
— Тебя что, пригласили сниматься в кино? — насупившись, поинтересовался Майкл.
— Не угадал.
— Тогда в чем дело?
— Дело в том, что теперь я просто выгляжу так, как мне нравится, вот и все, — раздельно произнесла Робин.
Линда переводила взгляд с Робин на Майкла и обратно, силясь понять происходящее. К счастью, она немало выпила, так что не стала слишком проникаться ситуацией.
— Так мы едем домой или нет?! — воскликнула она.
Майкл пожал плечами.
— Мне все равно. Как решите, так и будет.
— Линда, это твоя вечеринка, — протянула Робин, — мне в любом случае нет смысла оставаться здесь без тебя.
— Значит, решено? Едем?
— Да, конечно.
— Разумеется, мы едем.
В машине Линду вдруг прорвало: она загорелась жаждой общения, стала расспрашивать Майкла о том, как прошел его день, какие новости в офисе, какие успехи в его новом проекте… Майкл отвечал односложно, но даже с односложными ответами умудрялся делать это невпопад.
Линда через некоторое время отстала от него, поняв, что толку сейчас от него не добиться. Она даже задремала.
Робин было не до сна и не до разговоров. Она чувствовала себя невероятно напряженной. Она еще не была готова к новой встрече с Майклом. Требовалось разложить в голове по полочкам все происходящее. Но на это не было ни времени, ни сил…
Может, силы и появились бы. Но Робин пока не была готова к тому, чтобы задавать себе конкретные вопросы, а главное, давать самой себе на них честные ответы.
Она задвинула все сомнения, точившие ее маленькими червячками, в глубину сознания. И сказала себе — у меня сейчас просто нет возможности разбираться с этим!
— Приехали. — Майкл осторожно потряс Линду за плечо.
Она сонно пробормотала что-то в ответ.
— Сестренка, просыпайся. Донести тебя до дома из машины я сейчас вряд ли смогу.
С Линды слетел весь сон.
— Совсем ослабел на своем баскетболе? — язвительно поинтересовалась она.
— С твоего позволения я подброшу Робин до дома.
— Вряд ли тебе нужно мое позволение…
— Просто невежливо было бы, — пояснил Майкл, — забрать ее из компании, но заставлять брать такси от нашего дома.
— Так предложи ей переночевать у нас. — Линда еще раз зевнула.
Робин немедленно отреагировала — она не могла допустить такого приглашения от Майкла:
— Нет, мне надо домой. И я вполне способна добраться сама!
Внутри у нее все кипело. Раньше Майкл не говорил о ней в третьем лице, не произносил ее имя таким равнодушным тоном.
Видимо, она все-таки утомила его донельзя своими проблемами. Но он мог бы помнить об элементарной вежливости!
— Робин, не глупи, — ровно сказал Майкл, — сейчас Линда выйдет из машины, а ты пересядешь на переднее сиденье, и я подброшу тебя до дома.
— Не нужно, — попыталась возразить Робин и даже начала набирать номер службы такси на своем мобильном, но Майкл попросту вынул телефон у нее из рук.
— Получишь обратно, когда доберемся до дома, — заявил он.
— Только не подеритесь по дороге, — попросила Линда. Под хмелем она тем более не воспринимала всерьез все эти перепалки. — Робин, целую тебя. Созвонимся, ага?
Робин молча кивнула.
Майкл велел ей пристегнуть ремень безопасности. Робин подчинилась — тоже молча.
Машина помчалась по освещенным улицам.
Никогда еще Робин не чувствовала себя так неловко в обществе мужчины.
И тем удивительнее это было, что она находилась в компании Майкла.
Майкла, знакомого с самого детства.
Майкла, который изредка даже выступал в качестве не то защитника, не то опекуна, не то няни.
Майкла, который в детстве воспринимал Робин и Линду чуть ли не как единое целое.
Что за ерунда творится вот уже больше недели в ее жизни?
Робин ломала себе голову, как можно вернуть обратно теплую и комфортную атмосферу. Ведь их общение было таким непосредственным, а теперь? Куда все делось? Не могло же оно испариться без всякой видимой причины?
Разумеется, нет.
А это значит, что причину надо выяснить, установить и разобраться с ней. И тогда — может быть! — все станет по-прежнему…
Самым неприятным было то, что Робин не знала, как ей вести себя именно сейчас. Как себя вести, чтобы не натолкнуться на обидное равнодушие Майкла. На его неодобрение. Кажется, она не давала ему никакого повода так с ней обращаться?
Или все-таки давала?
Давала, но не заметила.
Выспрашивать об этом, по мнению Робин, означало выставить себя в нелепом свете.
Что, если Майкл посмеется над ней? Или, хуже того, скажет, что ей просто все привиделось.
На нервной почве.
У него есть все основания упомянуть о пошатнувшемся внутреннем равновесии Робин. У него на руках неплохие козыри…
— Интересные перемены, — заметил Майкл.
Все-таки он первым нарушил молчание.
Робин выдохнула с облегчением.
— Да? — спросила она.
— Ага, — Майкл кивнул и продолжил: — Правда, ты стала интересно выглядеть.
— Я не могу понять, нравится тебе или нет, — осторожно заметила Робин.
— Разве мое мнение имеет какое-то значение?
«Что это за реакция?! Я действительно перестала его понимать. Это ведь не может быть обида… на то, что с ним не посоветовались?! Разумеется, нет: он ведь не Линда. И, собственно, никогда и не претендовал на место своей сестры. Да, наверняка он не испытывал ничего, кроме досады и недоумения, когда я раскрывала перед ним душу, вываливала на него все свои проблемы. Теперь он чувствует себя так же неловко, как и я. А виновата во всем… Да, только я. Не могла сдержаться? Не в состоянии была держать язык за зубами! И ему не нравится мой новый облик. Конечно, не нравится! Наверняка он считает, что это слишком ярко, вычурно, распущенно. Привык видеть меня скромной… школьницей. Ну и черт с ним! Я как- нибудь обойдусь без его одобрения…»
