хочет ли он остаться голодным.
— В этом ты весь, Холден.
— Не будем обсуждать меня. Давай лучше обсудим тебя.
— Извини, но мы не на допросе. Все-таки полицейское прошлое оставило на тебе несмываемый отпечаток.
— Брось, ты же знаешь, о чем я. Что ты планируешь делать дальше, Тайлер?
— Я? Я всего лишь хотела подольше побыть в этом доме, перевести дух после стольких поездок. Знаешь, Холден, на чужбине, конечно, красиво и интересно, но иногда не так сладко, как это представляется многим. Я соскучилась по Англии, а твой дом — живое ее воплощение для меня. Знал бы ты, как надоели отели и постоянные перелеты, как приятно ощутить под ногами твердую почву. А самое главное — почувствовать, что ты дома, пусть и не у себя дома, но там, где уютно и где незыблемы определенные порядки.
— В этом я нисколько не сомневаюсь, — проворчал Холден.
— Но я вижу, что нам здесь не рады. Что ж, мы уедем. Это не составит особого труда.
— Оставайтесь, раз вам тут нравится, мне это совершенно безразлично, — произнес Холден с холодно-непроницаемым выражением лица, которое так хорошо было знакомо Марибелл.
Она больше не могла этого выносить. Раз уж окружающие ее люди не были способны соблюдать правила приличия, то приходилось реагировать на происходящее единственным доступным ей способом.
Она отложила вилку, поднялась и, не говоря ни слова, вышла из столовой.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Как ты там, Марибелл? — возбужденно спросила Джулс. — Рассказывай все по порядку. И подробно!
Марибелл сидела на подоконнике в своей комнате на втором этаже. Скинув шлепанцы, она забралась на подоконник с ногами. Из окна открывался бы прекрасный вид, если бы не было темно. Марибелл приходилось довольствоваться видом бассейна с подсветкой.
— Ничего, что я позвонила тебе так поздно?
— Еще не поздно, еще только десять вечера. Выкладывай.
— Что я могу сказать… Мне тут не слишком-то весело.
— Холден? Он тебя чем-то обидел?
— Да он, кажется, никогда и не относился ко мне иначе. Я для него лишь милая, но вздорная девочка, пустышка.
— Ой, ладно тебе, Марибелл…
— Кроме того, здесь еще куча народу. При этом они не очень-то ладят друг с другом.
— У вас гости?
— Не у меня. У Холдена. В его отсутствие дома был брат. Он разрешил приехать их двоюродной сестре, с которой у Холдена постоянно какие-то стычки. Сестра привезла с собой любовника, которого Холден недолюбливает за праздный образ жизни.
— Надо же! Да у вас там жизнь бьет ключом.
— А еще Холден подобрал на дороге какую-то непонятную девицу.
— В каком смысле? Проститутку?
— Нет, что ты. Хотя… Знаешь, я ни за что не могу поручиться. Она сказала, что она путешествует автостопом, и что приехала из Шотландии. Попросила подбросить ее до ближайшего мотеля. Холден отказался, мотивировав это тем, что нам не по пути. Но предложил ей переночевать в его доме.
— Да он, оказывается, добрый человек.
— Вот уж не знаю, — Марибелл с сомнением покачала головой. — Чужую девушку он с легкостью согласился приютить, а с сестрой ссорится по поводу их пребывания здесь.
— Знаешь, Марибелл… Родственников не выбирают. Возможно, с ними ему действительно некомфортно. А то, что предложил девушке помощь — разве это плохо? Вспомни, тебя он тоже выручил.
— Да, — угрюмо сказала Марибелл, — очевидно, это два его излюбленных хобби. Выручать прелестных девушек из затруднительных ситуаций — хобби номер раз. А второе — ссориться со своими родственниками.
— Не обращай внимания. Милые бранятся — только тешатся. А эта Лисса завтра утром уедет своим автостопом. Можно не принимать ее в расчет.
— Надеюсь, что так…
— Все, Марибелл. Прекращай унывать и расстраиваться. Отправляйся вниз. Заставь его обратить на себя внимание. Заставь его считаться с тобой. В конце концов, это он пригласил тебя за город, а не ты напросилась с ним.
— Тебе легко говорить…
— Я в тебя верю. Все. Шагом марш.
— Кстати, как там Фэнтон? — вспомнила Марибелл. — Сильно возмущался?
— У меня не повозмущаешься. Да нет, он не возражал против твоего небольшого отгула. И, между прочим, сказал, что, если хочешь, можешь отгулять еще несколько дней.
— Несколько — это сколько? — уточнила Марибелл с интересом.
— В пределах недели. Потом ты ему понадобишься.
— Буду иметь в виду. Спасибо, Джулс!
— Ничего. Звони, если что. И не вешай нос. Мне кажется, что за такого мужчину, как Холден, стоит побороться.
— Ну, не знаю…
— Зато я знаю. По крайней мере, Марибелл, ты будешь уверена: ты сделала все, что было в твоих силах.
— Спасибо, Джулс, — еще раз растроганно произнесла Марибелл.
В трубке послышались гудки отбоя.
Одновременно с этим Марибелл услышала осторожный стук в дверь.
— Войдите, — сказала она.
Дверь отворилась, и в комнату бесшумной тенью, словно деликатное привидение, скользнула Лисса.
— Я не помешала? — улыбнулась она, гипнотизируя Марибелл своим фирменным взглядом исподлобья.
— Нет, — удивленно ответила Марибелл. — Проходи.
— Я сяду, — уверенно заключила Лисса.
Она уселась не в кресло, а на кровать. Это позволило ей оказаться как раз напротив Марибелл.
— Ты ушла на самом интересном месте, — объявила она.
— О чем ты говоришь?
— Ну, Холден, и Тайлер, и Брюс, они все начали кричать друг на друга, спорить и выяснять отношения.
— Я ничего не слышала, — призналась Марибелл.
— Зато услышал Уоррен. Он спустился и включился в спор. Кажется, он начинает оживать.
— Оживать?
— Да, — кивнула Лисса, — оживать. Он ведь неглупый парень. Холден желает ему добра. Но не понимает, что, раз за разом тыкая Уоррена в его недостатки, только внушает ему мысль о собственной никчемности.
