Зона 7

Шофилд поджал губы, обдумывая.

— Но это будет делом не первой важности. Мы сможем это сделать, только если окажемся в нужном месте в нужное время.

Он повернулся к Герби.

— Расскажите нам об этом комплексе.

Герби пожал плечами.

— Что здесь особенного? Это крепость. Раньше была штаб-квартирой НОРАД. Если она блокируется, то она блокируется. Я не думаю, что предполагалось использовать ее, чтобы держать кого-либо взаперти.

— Но даже при полной изоляции должна быть операция освобождения, — сказал Шофилд. — Что-то, что откроет двери, когда все закончится.

Герби кивнул.

— Замок с часовым механизмом.

— Замок с часовым механизмом?

— В случае полной изоляции, активируется система безопасности, контролируемая таймером. Каждый час у еще оставшихся в живых людей на территории базы есть пятиминутное «окно», чтобы ввести один из трех возможных кодов.

— Каких кодов? — спросила Гант.

— Помните, — сказал Герби, — этот комплекс был предназначен для использования в случае полномасштабного обмена ядерными ударами между США и СССР. Коды отражают это. Существует три возможных варианта.

— Первый код просто подтверждает изоляцию. Ядерная ситуация продолжается, комплекс остается закрытым. Второй код предполагает, что ситуация разрешена. Он завершает изоляцию — бронированные взрывозащитные двери втягиваются, и все входы и выходы открываются.

— А третий код? — спросила Гант.

— Третий код — это серединная мера — позволяет выйти связному. Он авторизует открытие индивидуальных входов и выходов для того, чтобы связные могли покинуть комплекс.

Шофилд внимательно слушал Герби.

— Что происходит, когда не вводится никакой код во время ежечасового «окна»? — спросил он.

— Вы сообразительны, капитан. Видите ли, в этом и есть загвоздка, не так ли? Если код не введен, компьютерная система комплекса предупреждена о том, что комплекс может быть захвачен противником. Затем она дает вам возможность ввести один из кодов в следующий ежечасовое «окно». Если код не введен и в этот промежуток времени, то тогда система предполагает, что комплекс захвачен противником, и в этот момент запускается механизм самоуничтожения комплекса.

— Механизм самоуничтожения, — выпалил Ботаник. — Что за дерьмо?

— Термоядерная боеголовка в сто мегатонн под комплексом — просто сказал Герби.

— О, Господи... — сказал Ботаник.

— Они конечно уничтожили это после развала СССР, — сказал Гант.

— Боюсь, что нет, — сказал Герби. — Когда этот комплекс переделывали под базу химического оружия, то было решено, что устройство самоуничтожения все еще имеет смысл. Если произойдет авария, и вирус распространится по строению, то весь зараженный комплекс — вместе с вирусом — может быть уничтожен ядерным взрывом.

— Отлично, — сказал Шофилд. — Итак, если мы хотим выбраться отсюда, то мы должны дождаться очередного «окна», найти компьютер, подключенный к центральной сети, и ввести правильный код.

— Все верно, — сказал Герби.

— Итак, коды? — спросил Шофилд.

Герби беспомощно пожал плечами.

— Этого я не знаю. Я могу запустить систему изоляции в случае чрезвычайной ситуации, но у меня нет разрешения на ее отмену. Только парни из ВВС могут это сделать...

— Э-э... простите, — сказала Дженсон, — но мы кое о чем забыли.

— О чем? — спросил Ботаник.

— О «ядерном футболе», — сказала Дженсон. — Чемоданчике президента, который они использовали, чтобы он не смог покинуть комплекс. Он должен прикладывать свою ладонь к панели анализатора каждые девяносто минут, в противном случае взорвутся плазменные бомбы в городах.

— Черт возьми, — сказал Шофилд. Он совсем забыл об этом. Он посмотрел на часы.

8.12 утра.

Все началось в 7. Это означало, что рука президента должна оказаться на «ядерном футболе» в 8.30. Он посмотрел на остальных.

— Где находится «ядерный футбол»?

— Расселл сказал, что он будет в главном ангаре на наземном уровне, — сказал президент.

— Что думаешь? — Гант спросила Шофилда.

— Я не думаю, что у нас есть выбор. Каким-то образом мы должны сделать так, чтобы рука президента оказалась на «ядерном футболе».

— Но мы не можем делать так бесконечно.

— Да, — сказал Шофилд. — Мы не можем. В какой-то момент нам придется придумать более долгосрочное решение. Но до тех пор займемся более неотложными.

— Это самоубийство — выводить президента наверх, — сказала Дженсон. — Они почти наверняка ждут там.

— Правильно, — Шофилд встал. — Поэтому мы не станем этого делать. Мы поступим очень просто. Мы принесем «ядерный футбол» к нему.

* * *

— Первое, что нам необходимо сделать, — сказал Шофилд, собирая всех, — это заняться этими камерами системы безопасности. Пока они работают, нам крышка.

Он обернулся к Герби Франклину.

— Где здесь центральный распределительный щит?

— В ангарном отсеке Уровня 1, я думаю, на северной стене.

— Отлично, — сказал Шофилд. — Мать, Ботаник, займитесь этими камерами. Отключите электроэнергию, если понадобится, мне все равно, просто отключите систему камер. Все ясно?

— Поняла, — сказала Мать.

— И возьмите доктора Франклина с собой. Если он лжет, застрелите его.

— Поняла, — сказал Мать, подозрительно глядя на Герби. Герби сглотнул.

— А что мы делаем? — спросила Джульетт.

Шофилд направился к небольшому наклонному переходу, ведущему к широкой шахте авиационного лифта.

— А мы идем наверх немного поиграть в футбол.

* * *

— ... Перезагрузка системы завершена...

— Состояние? — спросил Цезарь Расселл.

Десять минут назад, во время второй трансляции Цезаря, во всем комплексе произошел неожиданный сбой питания, что вызвало отключение всех внутренних систем.

— ... Подтверждаю: основной источник питания отрезан, — сказал один из радиооператоров. — Мы запустили вспомогательный источник питания. Работа всех систем в норме.

— ... Увеличенное изображение Аварийного выхода со спутника потеряно. Возобновляется контакт со спутником.

— Понял вас, — сказал другой оператор. — Основной источник энергии был выключен на распределительном щите на Уровне 1 ровно в 8 часов, оператором 008-72...

— 8-72? — Цезарь нахмурился, обдумывая.

— ... Сэр, у нас нет видеоданных. Все камеры вышли из строя вместе с отключением основного источника питания... Цезарь прищурил глаза.