В то время как Умник II сражался с Голиафом, оглушенная и неподвижная Джульетт пыталась дотянуться до своего пистолета, лежавшего недалеко от нее на полу.
Когда, наконец, ей это удалось, и она встала на ноги, Джульетт замерла на месте.
Он стоял в двадцати ярдах от нее, на другой стороне ангара. Сет Гримшоу.
— Теперь я вас вспомнил, — проговорил Гримшоу, выступая вперед.
Дженсон ничего не ответила, она лишь внимательно смотрела на него. Она увидела, что он все еще держит «ядерный футбол» ... и штурмовую винтовку Р-90, низко, одной рукой, нацелив на нее.
— Вы были в Бонавентур, когда я пытался уничтожить Его Величество, — сказал Гримшоу. — Вы одна из тех маленьких живучих ублюдков, которые считают, что прикрыть своим телом продажного президентишку в какой-то степени
Дженсон ничего не ответила.
У бедра она держала свой никелированный пистолет беретта.
Гримшоу направил винтовку на нее. Он улыбался.
— Попытайся и останови
Дженсон была абсолютно спокойна. У нее был один шанс, и она знала это. Как и все члены секретной службы, она была отличным стрелком. Гримшоу в свою очередь, как и большинство преступников, стрелял от бедра. Специалисты секретных служб проводили шкалу вероятности попадания при подобных выстрелах: по всей видимости, Гримшоу промахнется, по крайней мере, при первых трех выстрелах.
Учитывая время, которое ей потребуется на то, чтобы поднять свой пистолет, Дженсон должна была поразить его с первого выстрела.
—
И когда Гримшоу нажал на курок, она подняла свой пистолет.
Она подняла его быстро, очень быстро и выстрелила...
Казалось, она промедлила.
Оба стрелка упали на спину — как в зеркальном отражении — в противоположных концах ангара, кровь одновременно брызнула из обоих тел.
Дженсон лежала на спине на блестящем полу ангара — быстро, но тяжело дыша, глядя в потолок — все ее левое плечо было в крови.
На противоположной стороне Гримшоу не двигался.
Совсем.
Он тихо лежал на спине.
Хотя Дженсон еще не знала об этом, но ее единственная пуля поразила Гримшоу прямо в переносицу, раздробив ее, образовав отвратительную кровавую дыру на его лице. Выходное отверстие пули на задней стороне головы было в два раза шире.
Сет Гримшоу был мертв.
И рядом с ним лежал «ядерный футбол».
Поезд мчался по железнодорожному туннелю.
Поговорив с президентом, Шофилд направился в кабину водителя. Они должны были прибыть на Зону 8 через несколько минут, и он хотел провести это короткое время в покое.
Раздвижная дверь в кабине водителя мягко распахнулась, и в кабину вошла Мать.
— Как ты? — спросила она, сев рядом с Шофилдом.
— Честно говоря, — произнес он, — когда я проснулся сегодня утром, я и не думал, что день выдастся таким.
— Страшила, почему ты ее не поцеловал? — неожиданно спросила Мать.
— Что? Кого не поцеловал?
— Лису. Когда ты пригласил ее на ужин и проводил домой. Почему ты ее не поцеловал?
Шофилд вздохнул.
— Ты никогда не научишься быть дипломатичной, Мать.
— Черт возьми. Если я сегодня умру, я, мать твою, не хочу умирать, ломая себе голову над тем, почему ты ее не поцеловал. Она же хотела, чтобы ты это сделал.
— Хотела? А, черт.
— Так почему?
— Потому что я ... — он замолчал. — Думаю, я испугался.
— Страшила. О чем, черт возьми, ты говоришь? Чего ты испугался? Девочка с ума по тебе сходит.
— Я тоже без ума от нее. Уже давно. Ты помнишь, когда она была зачислена в подразделение... как отборочный комитет устроил то барбекю на базе на Гавайях? Я понял уже тогда — как только увидел ее, — но решил, что я ее никогда не заинтересую, ну, вот с этим...
Он прикоснулся к двум шрамам, вертикально проходящим по его векам.
Он усмехнулся.
— На том ланче я мало говорил. Я даже думаю, она заметила, что в какой-то момент я просто уставился в пустоту. Знает ли она, что я тогда думал о
— Страшила, — сказала Мать. — Мы оба знаем, что Лиса смотрит немного глубже твоих глаз.
— Это точно. Я знаю это, — сказал Шофилд. — Знаю. Но я не понимаю, о чем я думал на прошлой неделе. У нас наконец-то состоялось свидание. Мы так хорошо провели весь вечер. Все шло просто великолепно. И затем мы подошли к ее дверям и неожиданно... я не хотел все испортить, сделав неверный шаг... поэтому, я не знаю... думаю... думаю, я просто струсил.
Мать начала серьезно кивать головой и затем вдруг расхохоталась.
— Я рад, что тебе это кажется смешным, — сказал Шофилд.
Мать продолжала хохотать, похлопывая его по плечу.
— Страшила, знаешь, иногда приятно увидеть в тебе просто человека. Ты можешь спрыгнуть с ледяного обрыва и перелететь через гигантскую шахту лифта, но ты трусишь, когда нужно всего лишь поцеловать девушку. Ты великолепен.
— Спасибо, — сказал Шофилд.
Мать встала, собираясь уходить.
— Просто обещай мне, — мягко сказала она. — Когда в следующий раз увидишь Лису, поцелуй это чертову девчонку, сделай это!
В то время, когда Шофилд, Мать и президент направлялись к Зоне 8 по железнодорожному туннелю, идущему
На песчаном горизонте перед обоими вертолетами показалась небольшая группа зданий Зоны 8.
В сущности, Зона 8 была уменьшенным вариантом Зоны 7: два квадратных ангара и трехэтажная диспетчерская вышка, стоящая у черной асфальтированной взлетно-посадочной полосы комплекса с песчаной насыпью, которую Шофилд наблюдал ранее этим утром.
Как только «Пенетрейторы» подлетели ближе, Цезарь увидел, как гигантские двери одного из ангаров комплекса неожиданно разошлись в центре и открылись.
Потребовалось некоторое время, чтобы двери раскрылись полностью, и когда, наконец, ангар был открыт, Цезарь застыл на месте.
Один из самых поразительных летающих объектов, известных человечеству, медленно выехал из ангара.
То, что увидел Цезарь были на самом деле два летательных аппарата. Первый был огромный «Боинг- 747» — широкофюзеляжный реактивный самолет — окрашенный в серебристый цвет. Самолет с массивной носовой частью и вытянутыми лебедиными крыльями, осторожно выплывающими из тени ангара.
Однако внимание Цезаря привлекло второе воздушное судно, закрепленное на «Боинге».
Оно выглядело потрясающе.
Оно было покрашено как обычные космические «шаттлы» НАСА: корпус был выкрашен в белый цвет с
