и электричество работают.
— О да, — сказал Эдмунд, глядя на дорогу, пока они ехали. — Телефон отсоединен, но все остальное в порядке.
— И я могу заказать такси на станцию завтра утром, я сейчас позвоню в справочную железных дорог и узнаю расписание.
— Что? О, есть поезд около одиннадцати. Прямой до Истона.
— Хорошо. Машину можно забрать потом. Если я все еще не смогу водить до выходных, я, наверное, смогу вызвать техпомощь, чтобы разобраться с этим.
— Я думаю, все будет в порядке, — сказал Эдмунд все еще неохотно.
— Поверьте, я спал и в худших местах, чем этот дом, — сказал Майкл улыбаясь. — Или вы забыли, что я работаю с бездомными подростками большую часть недели?
— Да, я на секунду забыл об этом, — ответил Эдмунд.
— Но если это вас не затруднит, вы не остановитесь в городе, чтобы я мог купить немного хлеба и молока, о, еще зубную щетку и бритву?..
— Конечно, — сказал Эдмунд. — И я зайду с вами в дом, хочу убедиться, что у вас есть все, что вам может понадобиться.
Эдмунд сам привез хлеб, молоко и другие вещи из местного супермаркета, отмахнувшись от попыток Майкла как пойти в магазин, так и заплатить. Он чувствовал полную ответственность за то, что произошло, сказал он; Соллис должен, по крайней мере, позволить ему возместить ущерб хоть этой мелочью. Он уверен, что останется в доме? Почему бы не дать Эдмунду попробовать позвонить в пару отелей в соседнем городе?
— Нет необходимости, — сказал Майкл. — Я буду в доме в полном порядке. Еда, питье и крыша над головой. Все, что мне надо.
К скромной еде Эдмунд добавил полфунта масла, печеную курицу, которую он попросил нарезать, несколько хрустящих яблок, треугольник сыра и полбутылки виски. Виски, оказывается, считалось прекрасным обезболивающим, как он выяснил.
— Очень щедро с вашей стороны.
— Вам не очень холодно? Центральное отопление было отключено, так что дом действительно стал холодным и сырым, с тех пор как умерла моя тетя. Но вы, конечно, можете включить термостат. Он на кухне, со стороны...
— Я знаю, где он. Я включу, если понадобится. Вы были очень добры, — ответил Майкл с очевидным усилием.
— Не совсем. Но по крайней мере у вас есть крыша над головой, и никто не выгонит вас из этого дома, — сказал Эдмунд. — Наверное, вы примете таблетки и ляжете спать.
— Скорее всего, я так и поступлю, — ответил Майкл.
Эдмунду очень понравилась фраза «По крайней мере у вас есть крыша над головой, и никто не выгонит вас из этого дома». На самом деле Соллис был в доме, который он никогда не покинет... не покинет живым, если план Эдмунда сработает.
Конечно, план сработает. Эдмунд все тщательно продумал, он предусмотрел все, до мельчайшей детали. Криспин научил его, что было главным в хорошем плане. Никогда не упускать из виду детали.
Не упуская из виду ни одной детали, Эдмунд позаботился еще и о том, чтобы замести следы, если что-то вдруг пойдет не так. Майкл Соллис находится в абсолютной изоляции: он полностью отрезан от обычных средств коммуникации, включая и его собственный мобильный телефон. Эдмунд гордился тем, как удачно ему удалось отвлечь внимание Майкла от телефона. Все, что произойдет этой ночью, позже будет объявлено несчастным случаем. Какая жалость!
Эдмунд чувствовал лишь легкое сожаление при мысли, что призрак Альрауне не появится на месте смерти Майкла Соллиса. Но с того самого дня в «Квандам филмс» Эдмунд подозревал, что Альрауне — не призрак, а вполне живой человек, из плоти и крови.
Зато с ним будет Криспин. Лишь он один имел значение. Эдмунд знал, что Криспину будет приятно наблюдать за тем, как умирает сын Альрауне.
Глава 34
Майкл не лгал, когда говорил Эдмунду Фэйну, что привык спать и в местах похуже, чем пустой дом Деборы Фэйн. Из-за своей работы ему часто приходилось жить в убогих лачугах и дешевых гостиницах лондонского Ист-Энда, а оттуда отправляться в еще более убогий и печальный мир, в котором люди ночевали под дверьми магазинов или на станциях подземки.
Но после ухода Эдмунда Майкл ощутил смутное беспокойство. Этому беспокойству не было логического объяснения: он был в этом доме уже несколько раз. В первый раз — после похорон Деборы Фэйн, а затем еще два или три раза, когда готовил разные обзоры и отчеты для ЧАРТ. Ведь именно в этом доме он встретил Франческу. Франческа. И несмотря на то что Майкл мучился от сильной боли в руке, при воспоминании о Франческе у него на губах появилась улыбка. Ему бы хотелось позвонить ей сейчас; он был просто в бешенстве оттого, что не может сегодня к ужину вернуться в Лондон, но, возможно, они смогут встретиться завтра вечером. Было бы так приятно услышать ее голос — слава богу, есть на свете мобильные телефоны.
Он включил старомодный электрический камин в маленькой комнате, окна которой выходили на узкую дорожку, и закрыл шторы. Ему нравилась эта комната; в ней было уютно, и она была похожа на кабинет. Здесь были книжные полки, маленький письменный стол и кожаный диван возле окна. Интересно, чем занимались здесь Люси и Эдмунд во время каникул? До сих пор было странно думать, что Люси — двоюродная сестра Эдмунда, что Альрауне был сводным братом матери Люси. Майкл не уставал удивляться тому, как Люси удавалось ладить с этим сухарем, Эдмундом Фэйном. Интересно, был ли у них юношеский роман, как это иногда случается между дальними родственниками? Строили ли в семье предположения о том, что они, возможно, поженятся?
Детство Майкла, после того как он убежал из Педлар-ярда и встретил Алису, было очень счастливым. Ему нравилось жить в старом каменном доме, расположенном среди болот, и благодаря очарованию и энергии Алисы там никогда не было скучно. Но ему очень бы хотелось, чтобы Люси была его маленькой двоюродной сестрой, чтобы она росла рядом с ним. Но тут же о себе напомнил Эдмунд. Не забывай, что тогда и Эдмунд был бы твоим двоюродным братом. О да, конечно. Но все-таки не таким близким родственником, как Люси.
Майкл мог бы прекрасно провести ночь в уютном маленьком кабинете, не бегая по дому в поисках простыней и подушек. Диван был широким и удобным, а где-нибудь наверху наверняка можно было найти дорожный плед или пуховое стеганое одеяло.
Чтобы нарушить неприятную тишину, Майкл включил радио и поймал волну «Классик FM». В эфире был концерт по заявкам, и обычные музыкальные заказы, перерывы на рекламу и новости начали понемногу рассеивать атмосферу.
Майкл прошел по коридору в заднюю часть дома. В кухне было более или менее прибрано, только чайник стоял на плите. С большим трудом вытащив руку из повязки, Майкл с досадой признал, что врач был прав, когда говорил, что водить машину нельзя. Но он смог приготовить себе чашку растворимого кофе, который с удовольствием выпил, проглотив одну таблетку болеутоляющего. В инструкции было написано, что рекомендуется принимать по две таблетки каждые шесть часов, но Майкл терпеть не мог того одурманенного состояния, которое вызывал даже аспирин. Он, пожалуй, примет одну таблетку сейчас, а если будет необходимо, то еще одну попозже.
А теперь — что касается звонка Франческе. Майкл опять улыбнулся, подумав о том, что если она свободна завтра вечером, то он предложит ей пойти в итальянский ресторан, потому что пасту можно есть и одной рукой. Было приятно представлять себе, как они вдвоем сидят в ресторане — и Франческа напротив него. Почти все время она смотрит настороженно и вызывающе, но, когда она улыбается, ее взгляд неожиданно становится обезоруживающе мягким.
Куртка Майкла висела в коридоре на вешалке, и он поискал в кармане свой мобильный телефон. Именно в этот момент он вспомнил, как Эдмунд Фэйн звонил по телефону в местную гостиницу, чтобы забронировать комнату на ночь. Чтобы позвонить, Фэйну пришлось выйти из машины, так как была плохая связь, но это заняло всего несколько минут, а затем он снова сел в машину.
