– Поехали!
И мы, как часто говорил Корни, скрылись в клубе вонючего дыма.
Пока все шло хорошо. Теперь следовало как можно быстрее добраться до подозрительного судна – мы увеличили скорость, и 658-я понеслась вперед.
На пересечении двух лучей прожекторов действительно находилось судно, сверкающее, как мотылек, освещенный отраженным светом за окном.
Я взял бинокль и попытался его рассмотреть. Очень сбивало с толку освещение. Я не знал, на каком расстоянии оно находится, и не имел другого способа определить это, кроме сближения. Очертания судна были слишком расплывчаты – оно могло быть чем угодно: и эсминцем в трех милях, и катером в полумиле. Но что это?
Подойти к неизвестному следовало так, чтобы судно оставалось на свету, а 658-я – в темноте. Соблюдая все меры предосторожности, я приблизился и осмотрел нарушителя. Это оказался катер около 30 футов длиной. Ну и что дальше? Людей на палубе видно не было, так же как и флага.
Что же делать дальше? Действовать дипломатическими методами или грубой силой? Я взял громкоговоритель и прокричал:
– Застопорите машины, или мы вас потопим!
Катер двинулся прямо к нам, два человека с палубы что-то кричали и махали руками. Они явно не понимали английского! Что ж, тогда пусть за нас говорят наши дела. Пройдя перед носом катера, я вынудил его остановиться, а затем отправил штурмана и трех вооруженных членов команды подняться на борт. У них проблем не возникло. Майк направил на двоих людей, находившихся на борту, пистолет, а Пикок перебросил с кормы конец.
Я попытался заговорить с ними, но тщетно. Единственное, что я понял из их энергичных жестов, – они рыбаки и очень напуганы. Мы отбуксировали катер в порт и сдали его ожидавшим на берегу офицерам, с которыми уже был переводчик. Выполнив свой долг, мы разошлись по койкам.
Утром мы узнали подробности. Два рыбака ушли чуть в сторону от своего обычного района лова и заблудились. Оказавшись в лучах прожекторов, они едва не отдали концы от страха. Мы подошли так ловко, что до последней минуты они нас не видели. О нашем присутствии им возвестил только усиленный громкоговорителем голос. Один из них признался, что воспринял происходящее как наступление дня Страшного суда, а меня посчитал Ионой, приглашавшим их в чрево кита.
Глава 19. СРАЖЕНИЕ В ПРОЛИВЕ МЛЕТ
Через два дня, когда лодка вернулась утром из очередного ничем не примечательного патрулирования, на причале нас встретил Корни. Все были очень рады видеть его снова. Я слышал, как один матрос сказал другому:
– Наш кровожадный командир вернулся. Теперь нам уж точно на каждом шагу будет встречаться проклятая немчура.
Что касается меня, хотя я уже привык к командирской должности и приобрел уверенность, которой так не хватало вначале, но, тем не менее, не почувствовал разочарования, вернувшись к работе старшего помощника. Корни поставил дело так, что каждый офицер и матрос понимал важность своей работы, чувствовал себя незаменимым на своем месте. Он, как никто другой, умел вовремя поддержать, в нужную минуту похвалить, иными словами, был настоящим командиром.
Мы сразу же отправились в кают-компанию, чтобы обменяться новостями. Я начал задавать вопросы, но Корни хотелось сначала услышать о том, что происходило в его отсутствие на 658-й. Плеврита у Корни не оказалось, но в госпитале продолжили обычное лечение. Почувствовав себя лучше, он потребовал выписки и при первой же возможности присоединился к нам. А поскольку Дуг и 657-я находились в Манфредонии, он, не теряя ни минуты, вывел лодки в море. Мы очень скоро почувствовали: командир вернулся. Он буквально засыпал нас вопросами, стремясь как можно быстрее овладеть общей ситуацией.
А утром, вернувшись к причалу, мы услышали, что Тим Блай встретил вражеский конвой к северу от острова Вир недалеко от Зары.
Флотилия Тима следующей ночью отдыхала, и Корни решил попытать счастья в этом же районе – поэтому мы отправились на север. Но немцы, похоже, каким-то непостижимым образом пронюхали о выходе в море 56-й флотилии и решили разочаровать нас, оставшись в ту ночь дома.
17 августа вернулся Дуг – впервые за последние месяцы «три мушкетера» получили возможность строить планы совместных операций.
Но прежде нам было необходимо выполнить одну работу – высадить на северо-востоке острова Млет двух морских пехотинцев для наблюдения за перемещениями вражеских судов. 657-я доставила их в нужную точку, и мы вошли в пролив Млет для очередного патрулирования. Пролив был очень узким – он отделял остров Млет от полуострова Пелещац.
И почти сразу же обстановка изменилась. Прошло всего несколько минут, и захрипел динамик радиотелефона. Как всегда спокойный голос Дуга произнес слова, которые мы слышали так много раз во время патрулирования у берегов Италии. Неужели наше терпение, наконец, будет вознаграждено?
– Привет, собаки, это Уимпи. У меня есть вероятная цель. Четыре небольших судна быстро движутся по проливу Млет. Иду на перехват. Джордж 22.[17]
Карта была у нас на мостике. И пока я повторял маневр лодки Дуга и дергал ручку машинного телеграфа, чтобы увеличить скорость, Корни склонился над картой. Выпрямившись, он сказал:
– Похоже на торпедные катера, Ровер. Боюсь, мы их не догоним. Хорошо известно, что торпедные катера превосходят канонерки в скорости.
Дуг продолжал увеличивать скорость до тех пор, пока двигатели не набрали максимальные обороты, но, судя по пеленгам и расстояниям, которые он передавал регулярно, нам было не суждено их догнать. В конце концов они пересекли наш курс в полутора милях впереди, но видимость была плохая, и мы их даже не увидели. Впервые на Адриатике мы «унюхали» врага, но тем самым лишь раздразнили аппетит. Поскольку катера противника ни разу не изменили ни курс, ни скорость, вероятнее всего, они не подозревали о нашем присутствии. Поэтому можно было продолжать патрулирование, ничего не опасаясь. У противника явно не было радарной аппаратуры, позволявшей видеть и за пределами зоны видимости.
Мы восприняли неудачу с досадой и снова вернулись в пролив, чтобы снова начать слоняться взад- вперед вдоль берега Пелещаца. Правда, слонялись мы не долго. Часом позже – Корни как раз находился в штурманской рубке, совмещая приятное с полезным – изучал карту и перекуривал, – 657-я неожиданно начала ползти задним ходом к нам.
Атмосфера моментально накалилась. Одно слово в голосовую трубу – и Корни уже снова был на мостике. Приблизившись, Дуг взял громкоговоритель и обратился к нам:
– Корни и Томми! Вы меня слышите? – Получив подтверждение, Дуг продолжил: – Думаю, парни, нам подвалила удача. Имеем три цели в трех милях отсюда. Они как раз входят в пролив и направляются к нам. Занимаем места по боевому расписанию и готовимся. Я постараюсь выждать как можно дольше, прежде чем атаковать.
На борту 658-й не было необходимости отдавать дополнительные приказы. Все на палубе слышали слова командира, и через считаные минуты орудийные расчеты, радист и механики доложили о готовности.
Два приказа по машинному телеграфу – и мы заняли позицию слева по борту от 657-й. Положение флотилии было идеальным: мы находились у самого берега в мелководном заливе, так что, даже если конвой противника будет прижиматься к берегу, он пройдет мористее. Это даст нам некоторое преимущество – нас не будет видно на темном фоне берега, а корабли противника, наоборот, будут отчетливо выделяться на фоне более светлого неба со стороны моря.
Мы напряженно ожидали приказа, когда же он прозвучал, в полном смысле подпрыгнули от неожиданности.
– Приветствую вас, собаки, – раздался в динамике знакомый голос, – это Уимпи. Цель находится на расстоянии 2,5 мили. Три судна в окружении нескольких небольших. Курс 115, скорость 6 узлов. Конец связи.
Конвой приближался справа. По плану Дуга мы должны были подпустить его как можно ближе, затем выйти из укрытия и атаковать со стороны берега, следуя встречным курсом.
Майк Уокер-Манро быстро произвел расчеты и доложил:
