— И наверняка потерпел неудачу.
— Да, и наверняка с очень тяжелыми последствиями. Теперь он, надо полагать, думает, что я смогу работать с этой испорченной записью без «перелива» сознания, просто полагаясь на свое знание инстинктов и методологии Кэла.
Паскаль кивнула. Она была достаточно проницательна, чтобы не задавать напрашивающийся вопрос: каковы могут быть замыслы Саджаки, если его копия слишком плоха даже для этой цели. Вместо этого она спросила:
— А как ты думаешь, что произошло там внизу?
— Не знаю. И думаю, что Саджаки сказал правду, когда высказался в том смысле, что он тоже не понимает. Как бы там ни было, в план это не входило. Может, что-то вроде борьбы за власть внутри команды разыгралось на поверхности планеты, так как внутри корабля бунтовщики не имели ни единого шанса на победу.
Хотя эта идея казалась достаточно невероятной, но ничего другого он сейчас предложить не мог. Слишком много утекло воды даже по индивидуальному времени Саджаки, чтобы Силвест мог довериться своему обычно непогрешимому аналитическому мышлению.
Придется разыгрывать свои карты очень осторожно, пока он не поймет соотношения сил внутри нынешней команды. Конечно, если ему дадут такую роскошь, как время.
Паскаль опустилась на колени около мужа. Оба уже успели снять маски, но только Паскаль сняла и очки.
— Мы в большой опасности, да? Если этот Саджаки решит, что не может тебя использовать…
— То он вернет нас живыми и невредимыми на Ресургем, — Силвест взял руки Паскаль в свои. Вокруг них высились ряды пустых скафандров, как будто они с женой были нежелательными пришельцами в египетской гробнице, а скафандры — мумиями. — Саджаки никогда не сможет отказаться от мысли, что я еще смогу пригодиться ему в будущем.
— Надеюсь, ты прав. Потому что ты пошел на страшный риск, — она поглядела на него с выражением, которого он раньше ни разу у нее не видел. Это было выражение тихого и умиротворенного спокойствия. — Ты ведь рисковал и моей жизнью тоже.
— Саджаки мне не господин. Я был обязан напомнить ему об этом. Дать ему понять, что как бы он ни был умен, я всегда буду на шаг впереди.
— Но сейчас-то он господин, как ты этого не понимаешь? Может, у него и нет модели сознания Кэлвина, но зато у него есть ты. И в моем представлении это значит — он стоит на первом месте.
Силвест улыбнулся и ответил ей. Ответ был точен и именно таков, каким его ждал Саджаки:
— Но не на таком высоком, как он полагает.
Саджаки и та, другая женщина вернулись примерно через час в компании с огромным химерийцем. Силвест с трудом узнал этого человека, которого видел на корабле раньше и которого звали Триумвиром Хегази. Хегази был типичным представителем своего народа — он был почти так же кибернизован, как сам Капитан. Но за прошедшие годы Хегази еще глубже похоронил свою человеческую сущность под слоем машинных частей, а также заменил различные части тела новыми и более элегантными протезами. В частности, он приобрел совершенно новый оптический антураж, который, взаимодействуя с движением различных частей тела, создавал каскад радужных иллюзий, возникавших в воздухе на доли секунд и потом исчезавших, растворяясь. Саджаки же, в отличие от него, носил непритязательный корабельный костюм, лишенный украшений и знаков различия, лишь подчеркивавший изящество его телосложения. Впрочем, Силвест был достаточно умен, чтобы не судить о человеке по таким признакам, как рост, толщина или отсутствие очевидных для всех боевых протезов. Под кожей Саджаки тоже, безусловно, скрывались машины, придавая ему нечеловеческую быстроту движений и силу. Он был по меньшей мере так же опасен, как Хегази, и вдвое быстрее его. Это Силвест знал.
— Не могу сказать, что видеть вас и в самом деле удовольствие, — сказал Силвест, обращаясь к Хегази, — но, признаюсь, я испытал немалое удивление от факта, что вы не согнулись под грузом своих протезов, Триумвир.
— Думаю, тебе следует принять это как комплимент, — проворчал Саджаки другому Триумвиру. — Во всяком случае, ничего другого ты от Силвеста не дождешься.
Хегази погладил пальцами усы, которые он отращивал, несмотря на то, что протезы непрерывно распространялись по его черепу.
— Посмотрим, удастся ли ему сохранить свое остроумие, когда ты покажешь ему Капитана, Саджаки. Думаю, это зрелище быстренько сотрет ухмылку с его физиономии.
— Без сомнения, — отозвался Саджаки. — Кстати, о лицах, Дэн: вы не откроете свое? — Саджаки как бы случайно дотронулся до рукояти пистолета, висящего у него на поясе.
— С радостью, — ответил ему Силвест. Он поднял руку и сорвал очки. Позволив им соскользнуть на пол, он продолжал наблюдать за выражением — или за тем, что они считали выражением, — лиц людей, которые взяли его в плен. Ибо они впервые увидели, что случилось с глазами Силвеста. Возможно, что-то они и знали, но шок от зрелища, которое представляло рукоделие Кэлвина, был огромен. Его глаза не были ловкой попыткой улучшить оригинал, а жалкой заменой, которая лишь частично сохранила функции, присущие человеческим глазам. В древних хирургических учебниках можно найти и более сложные примеры… например, деревянные ноги.
— Вы, конечно, знали, что я лишился зрения? — спросил Силвест, переводя взгляд с одного на другого. — На Ресургеме это всем известно. Об этом даже не говорят.
— Какое же разрешение они вам дают? — спросил Хегази с искренним интересом. — Я понимаю, их трудно назвать произведениями искусства, но готов спорить, вы видите в них на всех электромагнитных волнах от инфракрасного до ультрафиолета. Возможны и акустические изображения. А может, и электронное увеличение?
Силвест одарил Хегази долгим и твердым взглядом.
— Вам следует понять одну вещь, Триумвир. При обычном освещении с не слишком далекого расстояния я могу узнать лицо своей жены.
— Вот как… — Хегази продолжал любоваться Силвестом и, видимо, был очень заинтригован.
Теперь их повели в глубь корабля. В последний раз, когда Силвест был здесь, его проводили прямо в медицинский центр. Тогда Капитан еще более или менее мог передвигаться. Во всяком случае, на малые расстояния. Но сейчас Силвеста вели куда-то, где ему все было незнакомо. Это, конечно, вовсе не обязательно означало, что они находятся далеко от медчасти, ибо корабль по сложности не уступал небольшому городу и запомнить все его «улицы» и «переулки» было очень трудно. И все-таки Силвест чувствовал, что находится на совершенно неизвестной ему территории, что он идет по таким районам корабля — Саджаки и его товарищи называли их округами, — которых ему раньше не показывали. Если память его не подводила, то лифт сейчас уносил его от узкого носа корабля вниз, где конический корпус расширялся до максимальных размеров.
— Незначительные технические дефекты ваших глаз меня не волнуют, — сказал Саджаки. — Мы можем их легко выправить.
— Без работающей версии Кэлвина? Я так не думаю.
— Тогда мы просто вырвем глаза и заменим их чем-нибудь получше.
— Я не стал бы этого делать. Кроме того, Кэлвина у вас все равно нет, так что толку от всего этого будет чуть.
Саджаки что-то пробормотал себе под нос. Лифт остановился.
— Значит, вы мне не поверили, когда я сказал, что у нас есть дубль? Что ж, вы, разумеется, правы. У нашей копии огромные недостатки. Она стала совершенно бесполезной задолго до того, как мы попробовали обратиться к ней.
— Такое нередко случается с программным обеспечением.
— Да… Так вот, возможно, я в конце концов все же убью вас, — Саджаки плавным движением вытащил пистолет из кобуры, дав Силвесту возможность заметить бронзовую змейку, обвивающую ствол оружия. Тип пистолета был неясен — то ли лучевой, то ли пулевой, но Силвест не сомневался, что на таком расстоянии выстрел будет смертельным.
