я никогда не обещал вылечить Капитана. Я сразу сказал Саджаки, что считаю эту задачу невыполнимой. И я ничуть не преувеличивал. Кэлвин полностью согласен со мной. Если уж быть совсем откровенным, то я даже не уверен, что Саджаки нужно было саботировать операцию. Даже если бы ваш ретровирус не был денатурирован, я сомневаюсь, что сыворотка доставила бы Чуме много тревог. Так что же изменилось? Мы с Кэлвином будем притворяться, что лечим Капитана, и на какой-то фазе всем станет ясно, что у нас ничего не получается. Мы ничем не покажем Саджаки, что знаем о его саботаже. Конфронтация с этим человеком нам не нужна, особенно сейчас, когда приближается время атаки на Цербер, — Силвест спокойно улыбнулся. — И я думаю, что Саджаки не будет слишком уж разочарован, когда узнает, что наши труды были безуспешны.
— Значит, вы будете действовать так, будто ничего не изменилось? — Хоури огляделась в поисках поддержки, но ей не удалось прочесть выражение окружавших ее лиц. — Не верю я этому!
— Капитан для Силвеста ничего не значит, — сказала Паскаль. — Разве вы этого не понимаете? Он будет делает лишь то и столько, сколько необходимо, чтобы Саджаки не подумал, будто он нарушает условия договора. А вот Цербер для Дэна — это все! Это для него вроде магнита, — она говорила так, будто Силвест был где-то далеко-далеко.
— Да, — сказала Вольева. — Я рада, что вы затронули этот вопрос, ибо есть кое-что, что нам следует с вами обсудить. Оно касается как раз Цербера.
Силвест злобно глянул на нее.
— А что вы-то знаете о Цербере?
— Слишком много, — ответила ему Хоури. — Чтоб его разорвало, вот как много!
Она начала свою историю оттуда, откуда только и имело смысл начинать, — с самого начала. От своего пробуждения на Йеллоустоне, от ее работы в качестве киллера в Игре Теней и вплоть до того, как ее рекрутировала Мадемуазель, сделавшая ей предложение, от которого было очень трудно отказаться.
— Кто она такая? — спросил Силвест, когда с частностями было покончено. — И чего она хотела от вас добиться?
— Дойдем и до этого, — отрезала Вольева. — Будьте терпеливы.
Хоури продолжила свой рассказ. Повторяя Силвесту свою историю, которую она совсем недавно поведала Вольевой, она чувствовала себя так, будто оба повествования разделены вечностью. Как она пыталась проникнуть на корабль и как была обманута Вольевой, которая решила заполучить нового артиллериста, независимо от того, согласен волонтер на эту роль или нет. Как Мадемуазель все это время находилась в ее голове, выдавая Хоури лишь ту часть информации, которая была необходима в данный момент. Как Вольева соединила Хоури с информационным пространством Оружейной и как Мадемуазель заметила, что в Оружейной появилось нечто — создание из программы, называющее себя Похитителем Солнц.
Паскаль бросила взгляд на Силвеста.
— Это имя… — сказала она. — Оно напоминает о чем-то. Я где-то слышала его раньше. Клянусь, слышала. Ты не помнишь?
Силвест ответил ей пристальным взглядом, но ничего не ответил.
— Это Существо, — продолжала Хоури, — чем бы оно ни было, уже пыталось проникнуть из Оружейной в голову одного бедолаги, рекрутированного Вольевой. И довело его до безумия.
— Не вижу, какое отношение все это имеет ко мне, — сказал Силвест.
И тогда Хоури сказала ему напрямик:
— Мадемуазель вычислила, что это Создание должно было появиться в Оружейной в совершенно определенное время.
— Отлично. И что же дальше?
— И это случилось точно в то время, когда вы были на борту этого корабля в прошлый раз.
Хоури подумала, что это сообщение, вероятно, заткнет Силвесту рот или уж по меньшей мере, сотрет с его лица выражение высокомерного превосходства. В ее жизни, наполненной множеством неприятных событий, подобное происшествие было бы одним из маленьких и редких удовольствий. Нарушив тишину и сохраняя, как и раньше, полный контроль над своими чувствами, Силвест холодно спросил:
— И что же это значит?
— Это означает именно то, о чем вы думаете сами, но в чем боитесь признаться вслух! — эти слова вырвались у Хоури сами собой. — Что бы это ни было, но вы его приволокли с собой.
— Какой-то тип нейронного паразита, — сказала Вольева, подхватив бремя объяснения, выпавшее из рук Хоури. — Он поднялся на борт с вами, а потом остался на корабле. Вполне возможно, что он находился в ваших имплантатах, а может, и в самом вашем мозгу, независимо от всякой техники.
— Чудовищное предположение! — голосу Силвеста явно не доставало убедительности.
— Если вы о нем не знали, то вполне возможно, что вы носили его долгие годы, — продолжала Вольева. — Может быть, с тех пор, как вы вернулись назад.
— Назад откуда?
— От Завесы Ласкаля, — сказала Хоури, и ее голос вторично за сегодняшний день ударил Силвеста точно бич штормового ливня. — Мы проверили хронологию, все сходится. Этот паразит вошел в вас около Завесы и оставался с вами, пока вы не попали на этот корабль. Может быть, он даже не покинул вас, а просто поделился пополам, причем одна его часть осталась на корабле, где отыскала себе отличное убежище.
Силвест встал и сделал знак жене, чтобы она тоже встала.
— Не желаю больше оставаться здесь, чтобы выслушивать всю эту идиотскую чушь!
— Я думаю, вам придется еще потерпеть, — сказала Хоури. — Ведь мы еще не рассказали вам толком ни о Мадемуазель, ни о том, чего она от меня потребовала.
Силвест бросил на нее взгляд, постоял, как бы решая, уходить ему или оставаться, причем на его лице отражалось живейшее отвращение. Затем — по прошествии минуты или двух — он вернулся на свое место и стал ждать продолжения.
Глава двадцать пятая
— Сожалею, — сказал Силвест, — но я сомневаюсь, чтобы этого человека можно было излечить.
Его собеседниками, не считая Капитана, были лишь двое мужчин Триумвиров. Тот, что находился поближе — Саджаки, — стоял перед Капитаном со сложенными на груди руками и с таким видом, будто с недоброжелательным интересом рассматривал модерновую фреску. Голова слегка склонена набок. Хегази же держался от Чумы на почтительном расстоянии, отказываясь подходить к Капитану, чья периферия получила недавно новый импульс к росту, ближе чем метра на три-четыре. Он старался казаться хладнокровным, но, несмотря на то, что видна была лишь малая часть его лица, там, словно татуировка, лежала печать ужаса.
— Он мертв? — спросил Саджаки.
— Нет, нет, — ответил торопливо Силвест. — Совсем нет. Дело в другом. Наши методы лечения не дают нужных результатов, а наши последние, самые надежные инъекции скорее причинили ему вред, нежели пользу.
— Ваши последние, самые надежные инъекции? — как попугай повторил Хегази, чей гулкий голос эхом отдавался от стен.
— Контрагент Илиа Вольевой, — Силвест понимал, что тут ему надо быть очень осторожным — нельзя, чтобы Саджаки понял, что его саботаж раскрыт. — По какой-то причине сыворотка не сработала так, как ожидалось. Я не виню в этом Вольеву — откуда ей было знать, как поведет себя главная часть массы тела Капитана, пораженная Чумой? Ведь Вольева раньше работала лишь с крошечными частицами тканей.
— И в самом деле откуда? — повторил Саджаки.
