кибернетические гипотезы, тогда как Бренниген надеялся выздороветь и стать чем-то более значительным в сравнении с тем, чем он был до встречи с Кэлвином. Можно считать — то был прекрасный пример взаимовыгодного симбиоза.
— Вы хотите сказать, что Капитан согласился быть подопытным кроликом у этого подонка? Для его чудовищных опытов?
Саджаки пожал плечами. Его толстые одежды придали этому движению что-то кукольное.
— Бренниген смотрел на это иначе. Если иметь в виду все остальное человечество, то для него Капитан уже и до этой операции был монстром. Все, что мог сделать Кэлвин, это продвинуть Капитана по той же дороге еще чуточку дальше. Вам придется проглотить это, — Вольева кивнула, но в выражении ее лица было нечто, говорящее, что она далеко не во всем согласна со своим Триумвиром.
— И в любом случае это было до Восьмидесяти. Имя Кэлвина было еще ничем не запятнано. А для самых продвинутых Ультра вмешательство в мозг Бреннигена лишь слегка превышало норму, — в голосе Вольевой звучало отвращение.
— Продолжайте.
— Прошло почти целое столетие, прежде чем Капитан снова столкнулся с кланом Силвестов, — сказал Саджаки. — К этому времени он уже командовал нашим кораблем.
— А что случилось?
— Он снова был ранен. На этот раз серьезнее, — осторожно, будто снимая нагар со свечи, Саджаки тронул крошечный пучок серебристой растительности на Капитане. Это место выглядело так, как если бы отлив оставил на лужице воды немного соленой пены. Саджаки деликатно вытер влажные пальцы о свитер. Хоури готова была поклясться, что от этого пальцы не стали чище. Они должны были чесаться и гореть огнем подкожного заражения.
— К сожалению, — сказала Вольева, — Кэлвин к этому времени умер.
Конечно же! Он умер вместе с остальными Восьмьюдесятью! Физически он должен был умереть последним, чтобы не потерять своей корпоративной чести.
— Хорошо, — сказала Хоури. — Он умер в момент сканирования своего сознания и записи его на компьютер. Разве нельзя было украсть запись и заставить ее помочь вам?
— Мы бы так и сделали, если бы это было возможно, — низкий голос Саджаки отразился от стен коридора, напоминавшего человеческую глотку. — Но его запись альфа-уровня исчезла. А дубликатов не было — альфа-записи защищены от копирования.
— Значит, если говорить прямо, — сказала Хоури, надеясь покончить с этой похожей на морг обстановкой, — без Капитана вы оказались в луже дерьма.
— Не совсем, — откликнулась Вольева. — Видишь ли, все это случилось в очень интересный период истории Йеллоустона. Дэниел Силвест только что вернулся из экспедиции к Странникам и был жив и здоров. Его спутнице повезло меньше, но ее смерть лишь добавила пикантности героическому возвращению Силвеста, — она помолчала, а потом добавила с каким-то птичьим любопытством: — Ты слышала о его «Тридцати днях в дебрях», Хоури?
— Возможно. Напомни мне.
— Столетие назад Силвест исчез на целый месяц, — сказал Саджаки. — Еще минуту назад стоял среди людей, произнося тост в честь Общества Стонора, а через минуту его уже не было нигде. Ходили слухи, что он исчез через городской купол. Напялил скафандр и отправился куда-то замаливать грешки своего папочки. Жаль, что это неправда — очень трогательный был бы сюжет. Фактически же, — тут Саджаки показал рукой на пол, — этот месяц он провел тут. Мы его взяли.
— Вы похитили Дэна Силвеста? — Хоури расхохоталась: ее поразила абсурдность происходящего. И тут же вспомнила, что разговор касается человека, которого ей предстоит убить. Хохот немедленно оборвался.
— Приглашение на борт — более предпочтительный термин, — ответил Саджаки. — Хотя я должен признать, что выбора у него не было.
— Я хочу понять, — спросила Хоури. — Вы похитили сына Кэлвина? А что это давало вам?
— Кэлвин предпринял ряд мер предосторожности, прежде чем начать сканирование самого себя, — ответил ей Саджаки. — Первая была довольно простой, но ее нужно было начать осуществлять еще за несколько десятилетий до того, как начнется работа по главному проекту всей его жизни. Проще сказать, каждая минута его жизни отныне стала записываться с помощью специальной системы. Каждая секунда, когда он прогуливался, когда спал, буквально каждая. На протяжении многих лет машины подмечали и фиксировали все особенности поведения Кэла. И в любой ситуации они могли на этой основе предсказать с высокой степенью точности его поведение.
— Иначе говоря, сканирование на бета-уровне?
— Да, но на таком бета-уровне, который требует значительно большей подготовки и куда более сложен, нежели другие, уже существовавшие к этому времени.
— Согласно некоторым дефинициям, такая компьютерная модель уже обладала сознанием. Кэлвин мог доверять или не доверять таким дефинициям, но фактически он непрерывно продолжал совершенствовать эту модель, — сказала Вольева. — Она могла создать образ Кэлвина столь реальный, столь похожий на настоящего человека, что у вас создавалось ощущение — вы действительно находитесь в его присутствии. Но Кэлвин сделал и еще один шаг вперед. Это был как бы его страховой полис.
— А именно?
— Клонирование, — Саджаки ухмыльнулся и почти незаметно кивнул Вольевой.
— Он клонировал сам себя, — продолжала та. — Используя подпольную черную генную технологию, прибегая к помощи некоторых своих самых засекреченных клиентов. Кое-кто из них был Ультра. Если бы не они, мы бы и до сих пор ничего не узнали об этом. На Йеллоустоне клонирование было под запретом, ввоз необходимой технологии тоже. Молодые колонии всегда являются жертвами чиновничьего произвола в интересах сохранения максимального разнообразия генетического фонда. Кэлвин оказался хитрее властей и богаче тех, кого он подкупал. Вот почему ему удалось выдать собственный клон за своего сына.
— Дэн! — воскликнула Хоури, и этот одинокий вскрик всколыхнул зловонный рефрижераторный воздух. — Вы хотите сказать, что Дэн — клон Кэлвина?
— Дэн про это ничего не знает, — ответила Вольева. — Кэл не желал, чтобы Дэн проник в эту тайну. Нет, Силвест — такая же жертва лжи, как все население Йеллоустона. Дэн считает себя совершено самостоятельной личностью.
— Не понимает, что он — всего лишь клон?
— Нет, и с течением времени его шансы узнать это делаются все меньше и меньше. Кроме союзников Кэлвина — Ультра, — не знает почти никто. А Кэлвин использовал все средства, чтобы заставить их молчать. Было там несколько слабых звеньев… Кэлвину, например, пришлось рекрутировать одного из ведущих генетиков планеты… Силвест потом выбрал его для участия в своей экспедиции на Ресургем, не представляя, какие тесные связи между ними существуют. Сомневаюсь, что он с тех пор узнал правду или хотя бы стал о ней догадываться.
— Но каждый раз, когда он смотрится в зеркало…
— Он видит себя, а не Кэлвина, — ответила Вольева, явно наслаждаясь тем, как каждое ее откровение разрушает основы мировоззрения Хоури. — Он клон, но не знает, что похож на Кэлвина до последней потовой железки под кожей. Генетик — Жанекин — сумел создать косметические различия между Кэлвином и Дэном так, чтобы люди видели лишь семейные черты сходства во внешности и поведении. Очевидно, он же постарался привить Дэну и некоторые черты его «матери», Розали Сютейн.
— Все остальное просто, — вмешался Саджаки. — Кэл вырастил свой клон в среде, максимально приближенной к той, в которой рос сам с малолетства. Вплоть до тех стимулов в определенные периоды жизни мальчика, породивших некоторые черты характера, о которых Кэлвин сам не знал — появились они естественным путем или выработаны воспитанием.
— Ладно, — сказала Хоури. — Согласимся на время считать, что все это правда и зададимся вопросом: ну и что? Кэл же должен был понимать, что Дэн не будет проходить те же стадии развития, которые проходил он сам, как бы ни контролировал он жизнь мальчика. Как насчет тех впечатлений, которые ребенок получает еще в период пребывания в утробе матери? — Хоури покачала головой. — Сумасшествие! В лучшем случае Кэлвин мог рассчитывать на получение грубого приближения к себе.
